| Svetamonid | Дата: Понедельник, 15.03.2021, 05:22 | Сообщение # 1 |
 Эрцгерцогиня
Группа: Амазонки
Сообщений: 93
Статус: Offline
| Славийский отряд, прибывший к точке рандеву на двое с половиной суток раньше, состоял из семи лёгких крейсеров. Четыре были крейсерами типа «Варяг», то есть атакующими лёгкими крейсерами, а три, типа «Слава» — крейсерами оборонительного назначения, по сути летающими космическими фортами. Они имели в плане треугольную форму и были похожи на наконечник копья без тулеи, в которую вставляется древко, с ровно обрезанной кормой. Крейсеры типа «Слава», головной корабль этой серии как раз и должны были попытаться уничтожить ардийцы, кроме артиллерийского, не имели больше никакого другого вооружения. Длиной в полтора километра и шириной в километр у кормы, они представляли из себя почти боевой спутник, только на тех были установлены пусковые установки тяжелых ракет, а электромагнитные пушки были всего лишь дополнением. Все семь крейсеров были современными боевыми звездолётами, обладавшими большой скоростью и автономностью
полёта пять лет.
Из всех семи только крейсер «Слава» был изготовлен и максимера «М 2», все
остальные имели корпуса «М 4», а один и вовсе «М 5». После этого испытания на прочность крейсер «Слава» должен был встать на модернизацию, чтобы повысить класс брони до «М 4», которая мало чем отличалась от «М 5». Экипаж крейсера под командованием космос-капитана первого ранга Игоря Туманова, составлял две тысячи восемьсот сорок три человека, тысячу шестьсот сорок многофункциональных роботов и три супер компьютера-искина. Один отвечал за полёт, второй за живучесть, а третий за меткую стрельбу из электромагнитных пушек всех калибров, которых крейсере нёс три вида — пушки малого калибра в триста миллиметров, среднего — тысяча двести пятьдесят, и главного, тысяча семьсот пятьдесят миллиметров.
Сто восемь электромагнитных пушек главного калибра, по три в девяти башнях,
расположенные на четырёх гранях хищно выглядевшего клиновидного корпуса в последней его четверти. Четыреста пушек среднего калибра, по пять в каждой из двадцати башен, расположенные на четырех гранях перед ними в следующих двух четвертях корпуса и шестьсот пушек в ста орудийных башнях, выдвигающихся из граней корпуса. Всего тысяча сто восемь электромагнитных пушек, в боевом положении превращающих корпус крейсера в огромного ежа, а к ним оружие последнего удара, огромная кинетическая торпеда, представляющая из себя последнюю четверть корпуса крейсера, его острую носовую часть. Она имела в длину триста семьдесят пять метров, двадцать не реактивных двигателей, способных разогнать её до скорости в ноль девяносто пять световой за три с половиной минуты, и безупречную систему наведения. Эта махина могла убить насмерть даже такую космическую громадину, как славийский транспортный звездолёт и его ничто не спасло бы.
Сополимер тугоплавких карбидов, называемый для простоты «Максимер-2», вовсе не был таким уж слабым и хилым конструкционным материалом, от которого следовало немедленно избавиться. Температура его плавления была пять тысяч двести градусов, а прочность во много раз превышала самые прочные сплавы, созданные учёными Ардии.
Просто следующие поколения сополимеров были всё же прочнее и что самое главное, легче и дешевле. Поэтому «М-2» было куда выгоднее продать, чем использовать для строительства своих космических кораблей. Более богатого покупателя, чем Ардия, было не найти. Вот потому-то и было решено устроить это военно-космическое шоу. Правда, для того, чтобы ардийский космо-флот не смог уничтожить крейсер «Слава», на его борту должны были остаться две трети роботов из дивизиона живучести и один искин. Они были готовы пожертвовать своей «жизнью» без колебаний, но это не устроило экипаж крейсера и он решительно заявил Верховному главнокомандующему свой протест и сказал, что останется на борту вместе с роботами.
В принципе в этом не было какой-то очень уж большой опасности для жизни людей. Кроме нервотрёпки космо-лётчикам ничто не грозило. Максимер два это максимер два, но настоящей защитой любого славийского звездолёта всё же были его силовые экраны, а это как раз слаженная работа искина, людей и роботов дивизиона живучести. В конце концов они уже проходили через такие испытания как на полигоне любовианской космо-верфи, так и в открытом космосе. Поэтому Максим не стал никого гнать с крейсера в шею и лишь приказал экипажу в случае реальной опасности предпринять все усилия к спасению в первую очередь своей жизни.
Космос-адмирал Невский пообещал ему, что всё пройдёт хорошо, хотя и сожалел, что у Игоря Туманова такая сплочённая команда, что никто не захотел покинуть свой боевой корабль, который вот уже шесть лет, как прикрывал вместе с четырьмя другими артиллерийскими крейсерами Славию с севера. Югом считалось направление на центр галактики.
Крейсеру было приказано сняться с боевого дежурства ещё пять месяцев назад и полностью «протянуть» корабль, заменив на нём каждую деталь, узел или механизм, которые только могли вызвать намёк на сомнение. У экипажа этот приказ вызвал бурю негодования. Крейсер и без того был в идеальном техническом состоянии и мог в любую секунду вступить в бой. Экипаж «Славы» состоял из жителей Белоруссии и потому они прозвали его космической «Брестской крепостью», хотя через год в свой первый полёт должен был отправиться новый, укороченный до пяти километров, линкор «Брест». Космолётчики «Славы» говорили: — «Так это же будет сам город, а
мы «Брестская крепость». Боевое дежурство крейсер «Слава» нёс вместе с такими крейсерами, как «Эллада», «Великая Сербия», «Британия» и «Рим», а их ближним тылом были два «домашних» суперлайнера «Ницца» и «Белград», на борту которых жили и воспитывали детей их жены. Это были настоящие космические сады Семирамиды, которым только по причине наличия роскошных оранжерей не было суждено летать в подпространстве, хотя они и были полноценными звездолётами.
Космос-капитан первого ранга Игорь Туманов был кадровым флотским офицером, служил на Балтийском флоте и хотя жил в Калининграде, отданном Европе, родился в Минске, в тысяча девятьсот семьдесят шестом году. На флоте он дослужился до звания капитана второго ранга, командовал сторожевиком «Неустрашимым». Раньше у него в подчинении был экипаж, состоящий из двухсот десяти моряков, а теперь, вместе с роботами — почти четыре с половиной тысячи. Когда-то на его сторожевом корабле имелась в наличие всего одна артиллерийская установка «АК-100», теперь же его новый космический крейсер мог открыть огонь по врагу из более, чем тысячи стволов. Самой же большой гордостью Игоря Валерьевича Туманова являлся экипаж крейсера, полностью состоящий из белорусов, русских, украинцев и представителей
других национальностей, родившихся и выросших в Белоруссии. Поэтому на всех четырёх гранях крейсера «Слава» красовался герб — белый рыцарь с голубым щитом, скачущий на белом коне на красном фоне — знаменитый символ — «Погоня».
После «протяжки» крейсер полтора месяца стоял на суточной орбите Славии точно над Минском. Экипаж спустился на поверхность и отцы показывали свои детям большую звезду, неподвижно замершую на небосклоне. Даже самые маленькие знали, что эта звезда на самом деле является огромным космическим кораблём, но почему-то считается лёгким крейсером. Дети постарше знали папин, а иногда папин и мамин крейсер, как свои пять пальцев и все мечтали служить на нём, хотя он не был резиновым. В течение всех четырёх месяцев все офицеры славийского военного космо-флота бомбардировали его командующего рапортами с просьбами о переводе на «Славу». Они прекрасно знали, что этого не произойдёт, но тем не менее считали своим долгом хотя бы заявить о том, что готовы выполнить любой приказ Чкалова. Потом был приказ срочно отправиться вместе с отрядом лёгких крейсеров за Богатырскую
Засеку.
Месячный переход мог быть сокращён всего до восемнадцати дней, но адмирал Невский решил, что обогнать ардийцев следует всего на двое суток. Нечего показывать истинные возможности славийского космо-флота кому ни попадя. Вскоре «приковылял» ардийский отряд и все ахнули. Ардийцы тоже пригнали всего семь вымпелов, но это были четыре линкора длиной в четыре с лишним километра и три тяжелых крейсера лишь на треть короче. Все ардийские боевые корабли были ракетно-пушечные и ракеты у них были не слабые, с боеголовками в пять мегатонн. На тяжелый крейсер «Нортурид» немедленно отправилась специальная комиссия славийского космофлота, которой было приказано убедиться в том, что на нём случайно не забыли никого.
Убедившись, что все в полном порядке, адмирал Невский всё же предложил своему коллеге, адмиралу Левейдару Дарен Таниру всё же забрать с крейсера мебель и все прочие ценности, но тот, изумлённо вытаращив глаза, с удивлением сказал:
— Адмирал, я не собираюсь тащит весь этот хлам домой. Мы сняли с борта
«Нортурида» все термоядерные ракеты и если вам удастся спалить его, то лично я буду только счастлив. У этого крейсера несчастливая судьба. Вы мне не поверите, это проклятое корыто стоит в строю всего каких-то паршивых семьдесят лет, но горело уже сто восемьдесят один раз и как всегда без видимых на то причин. Загнать кого-то на его борт, было для меня самой большой проблемой и если «Нортурид» действительно сгорит окончательно, во что я не верю, у него слишком мощная силовая защита, то весь военный космо-флот Ардии только вздохнёт с облегчением. Как вы намерены это сделать, Борис? С ближней или с дальней дистанции?
Космос-адмирал Невский улыбнулся:
— Лёгкая мишень мне не нужна, Левейдар. Давайте сделаем так, вы прибудете со всеми своими командирами и старшими офицерами на борт «Оливера Кромвеля», мы хорошенько посидим за одним столом, как следует выпьем за встречу, а завтра, на свежую голову определимся. Вы выберете один из моих крейсеров, тот улетит, скажем, за десять световых лет и оттуда произведёт пуск. Мои парни доложили мне, что ваши офицеры смогут управлять крейсером дистанционно. Вот мы и посмотрим, сможет ли наша тяжелая ракета найти его, обойти все оборонительные рубежи и спалить. Пойдёт?
— Великолепно, Борис! — радостно воскликнул ардиец — Мои парни постараются не допустить этого. Тогда вы расстреляете его второй ракетой в упор, но защитный экран будет выведен на полную мощность, а они на крейсерах типа «Эскулетейр», чудовищно мощные, ещё в пяти километрах сожгут всё, что угодно.
Через два часа в огромной офицерской кают-компании крейсера «Оливер Кромвель» началась самая обычная пьянка. В пределах этого зала не пили одни только роботы-стюарды. Командир «Нортурида», крейсер-адмирал Лиуран Тарван Колд, уже изрядно выпивший, чуть ли не со слезами на глазах жаловался:
— Самым кошмарным, господа, бы сто пятьдесят шестой пожар на борту этого
самовозгорающегося гроба. Мы пригнали его на космо-верфь, чтобы устранить
повреждения, нанесенные предыдущим пожаром. И что же вы думаете? На этот раз загорелось то, что вообще не имеет права гореть — центр управления всей
системой пожаротушения. А ведь это был третий год моего командования этим
злосчастным крейсером. Адмирал Танир двенадцать лет назад лично попросил меня стать командиром этого сарая, набитого промасленной ветошью, и я держался из последних сил. Странно, но мне даже жалко, что бедняга «Нортурид» завтра загорится в последний раз. Надеюсь, что он сгорит дотла и никому в голову не придёт его восстанавливать. После его гибели больше ни один боевой корабль, даже космо-бот, не будет носить такого имени потому, что оно приносит одни несчастья.
Его успокаивали командиры славийских крейсеров:
— Не волнуйся, Лиуран, после того, как «Булава» врежется «Нортуриду» в борт, проломит его и взорвётся, всё, что от него останется, вы сможете отвезти домой в грузовом отсеке любого из ваших крейсеров. Вам же захочется узнать, как изменяется структура металла при термоядерных взрывах такой колоссальной силы. Относительно радиоактивного загрязнения можете не беспокоиться, наши термоядерные боеголовки сверхчистые.
Небрежно махнув рукой, крейсер-адмирал сказал:
— Радиация это пустяки, господа, мы умеем бороться с любым радиоактивным
загрязнением. Меня сейчас огорчает только одно, когда бои боевые товарищи будут уничтожать ваш крейсер, я буду на боевом посту линкора «Меганатр» всего лишь зрителем. Поверьте, вот от него точно ничего не останется. На «Меганатре» стоят новые, импульсные плазменные турбопушки, которые стреляют втрое более плотными и горячими сгустками плазмы, которые к тому же ещё и излучают при контакте с силовым полем мощный ЭМ-импульс.
Славийские офицеры с тревогой посмотрели на Игоря Туманова, а тот возмущённо выкрикнул:
— Ну, и чего вы на меня так смотрите? Вас что, не учили отражать ЭМ-атаки
противника? Ерунда всё это, парни. Плазма это вам не снаряд массой в три с
половиной тысячи тонн, который летит со скоростью сто пятьдесят тысяч
километров в час. Но мы и их умудряемся отбивать зонтиком так, что они чуть ли не в обратном направлении летят. Всё это мелочи жизни, парни, лично я в свой крейсер верю точно так же, как и в Чкалова, дай им Бог обоим пятьсот лет жизни.
Кто-то из славийцев громко сказал:
— Игорёк, после модернизации твой крейсер будет служить Славии ещё добрых полторы тысячи лет, а вот нашему Чкалову столько прожить не суждено. Господа офицеры, предлагаю выпить за то, чтобы наш Чкалов прожил ещё пятьсот лет. Пьём стоя, господа офицеры.
Ардийцы сразу поняли, что славийцы хотят выпить за долгие лета своего президента и тоже встали. В то, что Максим Первенцев, которого почему-то называли Чкаловым, как и один из гигантских славийских линкоров, им ещё верилось, а вот в том, что боевые звездолёты способны служить полторы тысячи лет, сомневались. В ардийском военном космофлоте, как и в славийском, женщины несли службу наравне с мужчинами и между ними не было никаких гендерных различий. Точно так дело обстояло и на славийских крейсерах, вот только ардийцев поражало то, что все славийцы были настоящими великанами, а славийки были им под стать. Высокие, стройные, со спортивными фигурами, они явно обладали большой физической силой, но отношение к ним всё же было несколько иным. Как только какая-то славийка вставала, все офицеры также немедленно вставали, даже командующий космо-флотом Славии. Стоило только славийке заговорить, как все офицеры моментально замолкали.
Ардийцы нашли на английском крейсере очень много интересного для себя, но более всего были поражены тем, что англичане, оказывается, это совсем другой народ, нежели русские, французы с крейсера «Людовик XIV» — третий, немцы с «Барбароссы» четвёртый, шотландцы с артиллерийского крейсера «Абердин», пятый, белорусы со «Славы» шестой и только ракетно-артиллерийский крейсер «Очаков» можно называть русским, но почти половина членов экипажа на нём были армяне. Их хотя и сидело в кают-компании всего пятьдесят человек, перекричать было просто невозможно, но и они мгновенно умолкали, как только одна из женщин, причём неважно, славийка или ардийка, начинала говорить. Про них со смехом говорили, что они способны заглушить даже колокола громкого боя. Одно можно было сказать смело, славийцы покорили гостеприимством и какой-то своей особой душевностью ардийских космо-лётчиков, а ещё они были невероятно щедры и каждый ардиец, прилетевший к
месту неизбежной гибели двух крейсеров, получил в подарок драгоценное деревце весом от тридцати до сорока килограммов.
На следующий день, ближе к обеду по ардианскому времени, командующий славийским космо-флотом, командиры кораблей и старшие офицеры прибыли на борт линкора «Меганатр». В конечном итоге космос-адмирал Танир остановил свой выбор на крейсере «Оливер Кромвель». Его командир, космос-капитан второго ранга Лестер Рочестер вежливо поблагодарил его за оказанную честь и удалился вместе со своими офицерами. Условия стрельбы были таковы, невезучий крейсер «Нортурид» во время ракетной атаки будет маневрировать в сфере радиусом пять миллионов километров, пытаясь сбить тяжелую славийскую ракету «Булава» из всего имеющегося на борту оружия, включая термоядерные антиракеты. Времени для выхода на исходную позицию у «Оливера Кромвеля» было восемнадцать часов и ещё час на поиск цели, лежащей в дрейфе. Славийцев пригласили в кают-компанию, но на этот
раз из спиртного на столах было только лёгкое вино. Заночевали они на
«Меганатре».
Ранним утром следующего дня все собрались в огромной рубке наблюдения. Оба отряда кораблей находились от обречённого крейсера на расстоянии в двенадцать миллионов километров. Ардийцы могли видеть свой крейсер только потому, что тот имел специальную подсветку, которую брали только их гипер сканеры. Славийские крейсера видели его по совсем другой причине. Их гипер сканеры были лучше, а поскольку ардийские офицеры находились в рубках славийских кораблей, то смогли это понять сразу же. Прошло всего семь минут, как на «Кромвеле» обнаружили цель и произвели запуск ракеты, о чём космос-адмирал Танир узнал глядя на картинку, передаваемую со славийского крейсера с английским экипажем. Сами ардийцы так его и не увидели. Ракету они тоже не увидели. Потянулись долгие часы ожидания и когда через пять с половиной часов ракета «Булава» вышла из подпространства и помчалась, набирая скорость, ардийцы снова её поначалу не увидели, но за три минуты до взрыва сумели, наконец, обнаружить её лишь потому, что внешний корпус ракеты рассыпался на четыре с половиной тысячи ярких мишеней.
Все они летели к крейсеру «Нортурид» огромным облаком и только одна из целей была смертельно опасной. Закладывая головокружительные виражи и рыская из стороны в сторону, ардийский крейсер открыл ураганный противоракетный огонь, сжигая цели сотнями, пока не осталась одна, совершенно невосприимчивая к потокам плазмы. Совершая ещё более головокружительные манёвры на всё возрастающей скорости, она врезалась в защитный экран, прошила его, сжигая об него свою антисиловую защиту, и, в заключительной фазе полёта, пробила корпус и влетела внутрь.
Только после этого произошел взрыв термоядерной боеголовки и в космосе
вспыхнула огромная, так как её наблюдали с небольшого расстояния, звезда. Когда светящийся шар погас, стало видно, что от крейсера «Нортурид» если что и осталось, то могло поместиться небольшую корзину. Крейсер-адмирал Лиуран Тарван Колд в сердцах топнул ногой:
— Господа, говорил же я вам, что это недоразумение изготовлено из какого-то
особого сорта стали, которую следовало бы использовать в качестве пирофора, а не корабельной брони. Полюбуйтесь, от него ничего не осталось. Нет, это просто какая-то насмешка. Мой адмирал, пока вы не подгоните мне точно такой же крейсер, как «Оливер Кромвель», я в космос ни шагу. Я хочу сражаться за свободу Маураны и побеждать, а не сгореть бесславно от попадания всего одной ракеты, подобной тяжелой славийской ракете «Булава».
Любить и быть любимой
Сообщение отредактировал Svetamonid - Понедельник, 15.03.2021, 05:45 |
| |
| |
