| AnyaRadosti | Дата: Суббота, 12.06.2021, 07:25 | Сообщение # 1 |
 Принцесса
Группа: Амазонки
Сообщений: 133
Статус: Offline
| Переход на третий Ярус прошел штатно. Я вежливыми пинками загнал всех в
Чертоги и замаскировал шрам пространственного разлома дополнительной печатью «незначительности». Сам укутался щитами и чуть было не перекрестился. Вовремя одернул себя и осенил святым кругом Порядка. Пятью пальцами через лоб и сердце. Баф специализации очистил разум и бустанул мотивацию на свершения во имя упорядоченных структур. С десяток секунд пошарил взглядом по изувеченной отметками переходов стене. На белом граните нет живого места — как на колоннах Рейхстага после визита вежливости Красной Армии. Настал и мой черед… Коснулся теплой стены и подтвердил намерение переноса.
С баланса списало почти сто килограмм напитанных силой золотых монет. Концентрация энергий навечно вплавила отпечаток ладони в камень и отеческим пинком перебросила меня через локальный пробой пространства.
Дзень! Звякнули струны реальности, портальная магия узнала родственную душу и радостным щенком лизнула в щеку. Когда-нибудь, я обрету счастье и растворюсь в этой пустоте. Она ждет, она нежна и спокойна…
Мир вокруг меняется, забрасывая меня на новый ярус и награждая прогрессом малого достижения: «Мамкин путешественник с пластмассовым компасом — посещено 5 макро-локации из 162». М-да…
Набил бы шутнику морду, но ведь понимаю, что все эти статусы берутся из моего собственного разума. Сам виноват, что колючая ирония у меня подменила юмор. Портальная муть развеивается и я обнаруживаю себя среди густых зарослей коренастого орешника. Стволы матерого кустарника обхватом в пару метров и возрастом — чуть ли не с саму макро-Вселенную.
Как предупреждает купленный атлас — сажал их еще Творец и только ему их и рубить. Поэтому не стоит ломать ветви или срывать больше трех чудесных орешков за один визит. Несмотря на всю даруемую ими удачу — рискуешь познать гнев Теней ЕГО. Божья чуйка определяет текущие координаты. Навигация у нас встроенная, на уровне инстинктов. Так что шанс встретить заблудившегося бога — не высок.
Выпускаю наружу Авося и Элкила. Отряд быстро обрастает маунтами, укутывается щитами, пульсирует волнами поисковых заклинаний и активных боевых контуров. Ав жжет силу на левитацию. Рядом рысят на холостом ходу заметно подкачавшиеся за ночь ноги. Боги скалятся довольными улыбками
— достижения за переход капают всем. Редкие ингридиенты пополняют инвентарь, призываемые существа жадно втягивают ноздрями воздух нового яруса. Теплая почва под ногами упруго пружинит. Если прислушаться ко Вселенной — можно почувствовать, как покачивается ствол Древа под давлением беснующегося вокруг Хаоса. До нужной нам расщелины идти
всего ничего. Буквально пару километров. Однако передвигаться в
неприкосновенных зарослях не просто. Доступны только звериные тропы, из которых мы выбираем самые узкие да неприглядные. Ибо по широким путям величаво передвигаются древние твари крейсерского калибра. Причем сплошь заповедные, запретные. Оттого наглые — до изумления. Даже зайцы здесь грозно топают лапой, требуя лыжню. А проходя мимо, обязательно заденут плечом, стремясь уронить в хрупкий кустарник.
Так мы и двигались, почтительно уступая дорогу фауне и осторожно скользя между веток флоры. Не приведи Творец хрустнет под ногой ветка! Уж лучше услышать щелчок детонатора сработавшей мины…
Я свои три орешка скинул в инвентарь и теперь, с напряжением наблюдал за непосредственным Гамми, набившим орехами пасть, и счастливо пускающим слюной пузыри. Внуку могучего Гумунгуса повезло — природа сочла его за своего, никаких санкций не последовало. Что открывало любопытные перспективы. Знавал я одного профессора — так у него макаки шишки в сибирской тайге собирали…
Плоды действительно оказались непростыми. В каждом — порядка тысячи единиц веры сиреневого отлива и встроенный конструкт, позволяющий использовать её даже последнему смертному. Щедрый дар для не владеющих силой…
При входе в расщелину очередное испытание. Зона безмагии. Абсолютной безмагии… Схлопываются щиты, изумленно тявкают звери — большая часть способностей покидает сотворенные тела. Закинутая за мою спину алебарда начинает оттягивать плечи — веса в оружии больше четырех пудов.
Резко останавливаемся. Боги пятятся. В глазах Авося истинный страх, голос Элкила звенит от напряжения:
— Лаит, это может быть ловушкой. Мы здесь едва ли сильнее обычного смертного!
Я понимаю своих соратников. Моя божественная сущность сжалась в комок и трясется в приступе панической атаки. Но я бог молодой, и больше привык полагаться на себя, плечо друга и острую сталь. Блокировка сил творения неприятна, но не смертельна. Да и Сиреневый непонимающе оглядывается, склоняет голову к плечу — словно прислушиваясь, затем объясняет:
— Это испытание. На истинность намерений. Очищение души — суть перерождение. Шаг решительный и должен быть осознанным.
Киваю беспомощно парящему на границе зоны Авосю и напряженному, готовому к любой подляне Элкилу:
— Ждите здесь. Скоро вернусь. Времени в Спиральном Мире нет — мгновения входа и выхода практически совпадают. Так что, если через пару часов меня не будет, то… я рад был называть вас своими друзьями!
Делаю пару шагов назад, крепко обнимаю ошарашенных богов. Хлопаю по крупу Гумунгуса, отгоняя его за черту. Затем резко оборачиваюсь и не оглядываясь, ныряю в лощину. Причем едва успеваю за рвущимся по расщелине домовым. Сир стремится вперед, словно там его ждет желанный приз. Глаза горят, светлые волосы развиваются несмотря на полное безветрие. Сиреневый нимб метки силы то и дело прорывается из астрального плана
в реал. В последнюю секунду, на чистой чуйке, я успеваю уклониться от брошенного в спину благословения. Авось вновь вспомнил былое и попытался бафнуть на лютую удачу. Судя по всему, переменчивый рэндом подвел бойца и баф вышел опасным. Не даром рефлексы выдернули меня из под удара.
Качаю головой и вполголоса бурчу про себя:
— Главное, что руки золотые. И не важно откуда они растут…
На полпути тропу неожиданно перегораживает лагерь смертных героев. У обычного костра вольготно развалилась дюжина разумных. Всех их объединяет одно — звероватого вида лица и аура нагловатой уверенности. Классическая средневековая гопота. Матерые воины, ошалевшие от крови, собственной силы и безнаказанности.
Невдалеке, влажными алыми пластами раскидана на сортовое мясо туша забитого зверобога. Аромат шашлыка и покидающей плоть силы витает в воздухе. Под навесом ритмично постанывает слившаяся в страсти парочка. Широкоплечий волколак подмял под себя хрупкую, синекожую богиню. Его узкий зад долбит с настойчивостью молотобойца. Оскаленные клыки то и дело прихватывают залитое кровью плечо партнерши. Девичьи охи сквозят болью, фальшивой страстью и с трудом сдерживаемой яростью. Похоже, что пойманная в ловушку богиня отрабатывает щедрое предложение пожить лишние пару часов. Коротко зыркнувший на нас оборотень тряхнул гривой жестких волос и рявкнул что-то приказное. От костра поднялась тройка бойцов
и подхватив с земли оружие, лениво направилась к нам.
Волки, истинные волки. Стелятся плавно, ни один камушек не скрипнет под подошвами мягких сапог. Звериная грация, давящая аура хищников. Вертикальные зрачки ищут в наших глазах тени страха. Полутораметровой ширины плечи затянуты в зачерненную кольчугу. Пластины груди — как плиты танковой брони. Перевитые тугими узлами мышц предплечья — толщиной с
бедро взрослого мужчины. В руках легко порхают тяжелые секиры. Лезвия оружия в запекшейся крови и влажных комках не подверженной порче божественной плоти. Ржавчина артефактным клинкам не грозит, а признаки воинской доблести — на лицо. Трепещи!
Движением плеча стряхиваю в руку глефу. Шаг вперед, заслонить мелкого домового. Толку от него… Крутануть кистью с оружием восьмерку, прислушаться к себе — как справляются мышцы с возросшей нагрузкой?
Слепой дури в теле хватает. Не совсем прав был Элкил, не ровня мы смертным. Это внешние воздействия заблокированы зоной безмагии. А вот струящаяся в жилах сила веры никуда не делась. Полно в теле мощи, ловкости и живучести. Есть у боевого бога аргументы, есть…
Прищурив глаза, принимаю расслабленную стойку. Презрительно интересуюсь:
— Богоборцы?
Бойцы оценили мои манипуляции с тяжеленной глефой. Вполне анимешного вида оружие — полсотни килограмм стали, плюс узнаваемая розовая кромка…
Лица оборотней поплыли, вытягиваясь звериными мордами. Руки с хрустом удлинились, выигрывая еще сантиметров тридцать жизни. Теперь я понимаю, почему у их кольчуг нет рукавов… Выдвинувшиеся когти заскрипели по рукоятям секир. Крепкий запах звериного мускуса добавился к шашлычно-кровавым ароматам. Запах бойни…
Успокаивающе кивнув наблюдавшим за нами соратникам, лидер тройки оскалил сверкающие фиксы искусственных клыков. Розовых клыков…
— Что ты! Мы благородные ронины, потерявшие хозяина. Ох и вкусный он был… Ву-у-у!!!
Банда у костра дружно взвыла, нагоняя жути и смакуя воспоминания о сладкой плоти. Молодые воины весело скалились в улыбках. Острые клыки легко рвали едва поджаренное, сочащееся силой и алым соком мясо.
— Вот теперь блуждаем, в поисках родни нашего кормильца. Приходится всех встречных на зуб пробовать. Ох и крепка божья кровь, ох забориста! Сами того не желая, на путь возвышения встали. Так что и твоя требуха для котла сгодится. Ты бы не трепыхался, а? Я тебя не больно убью…
Встряхиваю головой, разрывая вязкий речитатив и отгоняя убаюкивающий магнетизм голоса хищника. Глаза вожака вспыхнули и он замолчал. Вертикальные зрачки расширились, заливая всю радужку чернотой. Прямо кот-Баюн…
Тройка заходит грамотно. Лидер качает маятник в трех шагах впереди, ловко пуская мне в глаза солнечные блики от полированного щитка на правом плече.
Его напарники охватывают меня с боков, синхронно выходя на дистанцию рывка. Левый чуть моложе, азартно молотит по бедрам лохматым волчьим хвостом. Правый тянет внимание на себя, с противным скрежетом снимая когтем металлическую стружку с рукояти секиры.
Если драки не избежать — бей первым. Улыбаюсь токарю, и резко выбрасываю глефу в сторону молодого. Едва сжатая кисть просто контролирует траекторию скользящей рукояти. Оружие буквально выстреливает из руки, расширяя зону поражения на неожиданный метр и вгоняя четырехгранное жало навершия прямо в грудь оборотня. Летят в стороны разорванные кольца кольчуги. С хрустом проламывается грудина. Могучее сердце воина делает еще пару ударов, пытаясь вытолкнуть наружу чужеродную сталь. Биение сокращающейся мышцы сотрясает древко глефы.
Смещаюсь в сторону смертельно раненого оборотня. Толчком ноги сбрасываю его с острия и тут же отмахиваюсь глефой от оставшейся пары, что с яростным воем атакует меня с двух сторон. Удар, уворот, удар!
На секунду сплетаемся в тугой клубок кошачьей свары. Тугой хрип, звон стали, веер кровавых брызг! Клубок распадается.
Я стою скособочившись, припадая на правый бок. Трясу головой, прогоняя звездочки из глаз и смахивая текущую со лба кровь. Кашель рвет покрытое синяками горло. Из моей бочины вырван солидный кусок мяса — вместе с частью кишечника и печени. Левое бедро развалено топором напополам. Сахарным бруском сверкает кость. Кровь быстро кристаллизуется, запирая раны. Вера пульсирующим ручьем утекает с баланса.
На траве два агонизирующих тела. Любитель играть на нервах беспомощно
перебирает пальцами собственные кишки, что склизкими кольцами вываливаются из распоротого брюха. Адамантовое лезвие вскрыло его качественно — от левой ключицы и до паха. Во всю глубину, с характерным росчерком харакири на завершающей фазе движения клинка. Пузырится на губах кровь, с влажным хлюпаньем схлопываются легкие. Не жилец.
С вожаком тройки вышло сложнее. Древковое оружие плохо подходит для свалки в партере. Так что сошлись мы на голой силе. Отбросив в стороны сталь и сминая друг другу трахеи.
А вы пробовали задушить бревно? Вот и я не осилил. Пришлось читерить, ударив божественным лбом прямиком в волчью морду. Голову о сломаные кости черепа распорол, но вмял звериную пасть в мозг основательно. Ни один лекарь не справится, тут только зомби поднимать…
Сидящие у костра воины яростно взвыли, повскакивали с мест. Волна трансформаций накрыла противников. Стоящая передо мной толпа стремительно ломалась, уродуясь и превращалась в укрытую сталью волчью стаю. Двухметровые сгорбленные фигуры. Когтистые лапы до колен. Татуированные черные губы. Босые ноги нетерпеливо гребут по земле и глубоко вспарывают когтями дерн. Вожак одним движением смял горло
позабывшей о симуляции пленнице. Богиня дернулась и обмякла, упала на землю тонкая кисть, так и не успевшая дочертить на спине волколака кровавую связку рун «Квала Умбар» — «Смертельная Судьба».
Баланс веры у девушки пуст — не особо опасная для бога травма стала смертельной.
— Ты-ы-ы скор-р-р-о умр-р-р-р-ешь! — пророкотал измененным горлом метаморф. Вставший на ноги, он оказался неожиданно высоким — метра под три, не меньше. Взмахнув лапой, он остановил рвущуюся в бой стаю и не стесняясь своей наготы, направился ко мне. Уверенная походка на звериных, вывернутых назад лапах. Когти на длинных руках сбривают траву. Многообещающий оскал. Эрегированный член гордо направлен в зенит и
отказывается верить в прекращение забавы. А может наоборот, ожидает продолжения развлечения? Фу, блин…
Значит с первой целью я определился. Даже если волколак и победит, то любить уже не сможет. Уж я постараюсь…
Перехватив глефу двумя руками, я крутанул ее веером — смахивая капли чужой крови. Ну что же, потанцуем!
— Достаточно! — раздался раздраженный приказ. — Остановитесь! — и все живое послушно замерло. Упала с неба парализованная птица.
Земля под ногами мелко задергалась — капилляры Древа судорожно сокращались, давясь неожиданно загустевшим соком. И даже само Время подчинилось отданной срывающимся голосом команде.
По ярусу пронесся многоголосый стон. Все боги времени поймали сильнейший откат от грубой ломки их родной стихии.
Я хотел повернуть голову — но не смог. Тело не подчинялось, хотя голос Сиреневого я не мог не узнать.
— Вы нам мешаете! — возмущенный домовой по-детски топнул ногой. — Уйдите! — и банда волколаков послушно растворилась в Пустоте.
Навечно. Без следа и памяти. Поляна торопливо затягивалась травой, спеша скрыть следы пребывания непрошенных гостей. Тела убитых растаяли.
Кострище, экипировка, навесы — все кануло в небытие. Очнувшиеся птицы и звери вовсю давили на крылья и лапы, желая поскорей сбежать из локальной аномалии.
— Пойдем! — уже без раздражения проговорил Сир.
Мазнул взглядом по моим ранам — и плоть мгновенно оздоровилась. До идеала. До абсолюта. До эталона…
Ухватив меня за руку, Сиреневый торопливо потащил меня вперед.
— Мы уже близко, поспешим! Я чувствую — мои барьеры памяти вот-вот рухнут! Если это произойдет вне состояния абсолютного душевного равновесия — быть беде! Скорей!
Подчиняясь его воле, я все быстрее зашевелил ногами. Поначалу еще прихрамывая от фантомной боли, затем шагая все уверенней и уверенней. Тревога его поглощала душу. Мы спешили. Земля послушно ложилась под ноги, убегая назад как полотно беговой дорожки.
Пять минут забега и мы оказались на кажущейся бесконечной поляне. Тысячи и тысячи порталов висели в шаге над травой, переливаясь цветной палитрой. Зеленые, алые, синие, белые, черные… разных тонов и только женщинам доступных оттенков. Живые миры, мертвые, смертельно опасные, гостеприимные, уничтоженные, запертые… Имя им — легион. Ибо стоим мы на одной из основных ветвей Яруса. И листьев на ней — сотни тысяч.
Сотни тысяч миров, миллионы богов, квинтильоны разумных…
Древо, величайшее творение ЕГО!
Сиреневый взмахивает рукой и порталы вокруг послушно приходят в движение. Смазываются в разноцветную карусель, мелькая перед глазами. Пара секунд движения и нужная нам дверь возникает перед нами.
— Сир, а ты кто? — решившись, успеваю спросить у своего, хм… домового?
— Не сейчас. — качает тот головой и мягким толчком закидывает в портал. Последнее, что я успеваю услышать, это короткое: — Удачи, юный бог…
* * *
Я несусь по этажам Спирального мира. Ярус за ярусом, практически без остановок. Мелькают воспоминания, непрощенные обиды, сердечные травмы, тревожащие эпизоды. Все то, что формировало меня как личность. Все то, что мешает мне жить. Но я был прав. Детские обиды не цепляют. У меня нет больше потребности переиграть проигранную драку. Мне не хочется вернуться в прошлое, чтобы метким словом срезать наглеца. Мне больше не стыдно, за розовощекое смущение перед девушкой в седьмом классе. Нет нужды в том, чтобы ответить ей улыбкой уверенного в себе белозубого мачо. Я ценю все,
что было, все эмоции. Все то, что казалось мне безумно важным и болезненным, нынче будит лишь добрую, чуть ностальгическую улыбку. Я
стал богом, и человеческие тревоги превратились в дорогие моему сердцу
воспоминания. Не знаю, стоит ли сцаться от ужаса при ночном звонке в дверь тем, кто когда-то в школе обижал нашего президента. Думаю, что и он выше детской мести. Вот и мои обидчики могут спать спокойно.
Просматривая детские воспоминания, я лишь мягко улыбался…
Секунду вечности и сто девяносто этажей спустя, меня притормаживает на очередном ярусе. Картинки воспоминаний приобретают объем. Вид со стороны резко сменяется видом от первого лица и я, с замиранием сердца, проваливаюсь в события первых дней моего срыва в Друмир.
***
Небо заслоняет громадина Первохрама.
— Глебка! — радостный окрик заставил меня обернуться.
На ступенях замка, стояла королева красоты — моя Танюха! Девушка лучилась счастьем, сверкала ажурной паутиной драгоценных украшений и манила совершенством фигуры символически прикрытой коварным эльфийским шелком. Под моим взглядом ее щеки налились краской, глаза влажно заблестели, а плети эмоционального тату на плечах пришли в неистовое буйство. Таня легко спрыгнула на мраморную дорожку и рванулась ко мне. Счастливо улыбаясь, я сделал пару шагов навстречу и раскрыл руки в объятьях.
«…Хлоп, хлоп, хлоп! Трижды прокашлял пистолет киллера, громко лязгая металлом автоматики и выплевывая в сторону горячие тушки упитанных гильз. Прозрачный триплекс вирткапсулы расцвел белоснежными цветами попаданий, мгновенно покрасневшими от тяжелых алых брызг…»
Таня легко бежала ко мне навстречу, заливаясь счастливым смехом и распахивая руки во встречном объятии. В трех шагах от девушки меня захлестнул густой коктейль ее эмоций, аромата духов и едва сдерживаемой тугой пружины страсти. Хлоп! Картинка мигнула, фигура эльфы утратила трехмерность, превращаясь в плохонькую голограмму, а затем окончательно рассыпалась на пиксели и пропала. Мои руки рефлекторно завершили
движение, обняв пустоту, а я замер непонимающе тряся головой. Что случилось?!
«… - Аварийное завершение сессии! Угроза жизни оператора! Таня застонала от боли в груди, и недоуменно наморщила лоб, пытаясь понять смысл надписи, что тревожно мигала на внутренней поверхности крышки вирткапсулы. Раздражающий писк системы жизнеобеспечения давил на уши, в плечо одна за другой кололи иглы инъектора: болеутоляющее, противошоковое — встроенный автодоктор делал что мог, параллельно взывая о помощи по всем доступным каналам связи.
Девушка бездумно смотрела, как на заляпанном кровью экране крутится ее фигурка с помеченными красным точками попаданий, длинным списком предполагаемых повреждений, рваной нитью пульса и падающим в закритичные величины давлением. Таня попыталась вздохнуть, с трудом
втягивая воздух в слипшиеся легкие и мгновенно закашлялась, щедро орошая алыми брызгами внутренний экран.
Совсем рядом прогрохотала очередь, капсула чуть дрогнула от падения на пол тяжелого тела, и сразу же все стало на свои места.
— Нашли-таки…
С трудом шевеля глазами, Таня потянулась взглядом к управлению и, отмахнувшись от панических окон, отдала команду на погружение…»
Я стоял, недоуменно вертя головой, беспомощно рыская глазами по сторонам. Реальность чуть дрогнула, вспыхнув крутящейся хрустальной логин-сферой, идентичной кокону воскрешения и отличимой лишь по радостной голубой расцветке. Я мысленно отсчитывал секунды таймера, тревожно вглядываясь сквозь мутный хрусталь, пытаясь разглядеть скорчившуюся на дне фигурку.
Дзинь! Осыпались тысячи тающих осколков, и я бросился к рухнувшей на дорожку девушке.
— Таня! Что с тобой?!
Девушка открыла затянутые пеленой боли глаза, беззвучно зашевелила губами, закашлялась и забилась в судороге, хватая ртом воздух и задыхаясь.
Активирую умение «Помощь Неназываемого» — бесполезно! Судороги усиливаются, тело девушки выгибается дугой, но сознание ее не покидает. Таня ловит мою руку, неожиданно крепко удерживая ее, второй рукой срывает со своей шеи простенький голубой камушек на кожаном шнурке, вкладывает его в мою ладонь, на секунду замирает, глядя мокрыми от слез глазами, без слов шепчет:
— Прости… — и окончательно затихает.
* * *
Сижу единственным зрителем посреди замерших декораций остановившегося воспоминания. Руки обнимают колени, слезы ручьем льются из глаз. Танюха… родная… прости…
Да, этот бой я бы хотел переиграть…
Шмыгнув носом и утерев глаза сгибом локтя я решительно встаю и вскидываю руки. Движением влево — отматываю время вспять. Еще! Еще! Вот…
* * *
Холмы Гноллов. Я сижу рядом с могильной плитой.
— Лаит, 5 ур. Могила будет перенесена на Северное кладбище Ясного города через 2 ч 12 минут. Желаете забрать свои вещи: Да/Нет?
Конечно да! Надгробие рассыпалось прахом, и на земле осталась котомка с моими вещами. Со злобной радостью я пнул кучку серой пыли — кинжал мне!
Только успел склониться над сумкой, как со стороны пещер, на холм, взлетела девушка-игрок, таща за собой четверых гноллов. За считанные мгновения она скатилась по склону и развернулась к монстрам, принимая бой. Несмотря на ее одиннадцатый уровень, противников было все же многовато. Надсмотрщик седьмого, и трое работников пятого уровня. Танюха!
Девушка закрутилась в круговерти схватки. Разглядев мою нубовскую фигуру в белоснежных труселях, она дернула головой, отгоняя непокорную челку:
— Беги, дурак!
Хмыкаю, перехватываю поудобней кинжал. Бросаюсь вперед, отмахиваясь лезвием от сагрившегося гнолла. Пинком меняю траекторию второго псоглавца. Как иронично… второй бой с волколаками за день …
Жизнь Танюхи в красном секторе. Эльфа вздымает руки к небу, готовясь кастануть на себя излечивающие «Святые руки».
— Прости… — шепчу про себя и вонзаю ей клинок в спину. Проворот оружия в ране, рывок кинжала к печени. Крит!
Знакомство со мной принесло тебе лишь боль…
Девушка с трудом оборачивается. Ее зеленые глаза полны боли, непонимания и обиды. С трудом отвечаю самой гадкой из своих улыбок.
Танюха падает. Строка логов безразлично оповещает об убийстве и повышении моего ПК-счетчика. Нахожу в себе силы и подчистую обираю тело девушки.
Семь золотых, одиннадцать серебряных, сорок медяков и колечко на «+3 к Удаче».
Время! Распрямившись, отдаю служебную команду, возвращаюсь в режим бога и мотаю реальность движением руки. Как изменилась судьба Танюхи без моего вмешательства? Эх…
Расстроенно качаю головой. Настырная ты деваха, Таня!
Движением левой возвращаю время назад. Раз не помогло отсутствие друга, как насчет Глеба- врага? Прости милая, сейчас будет больно…
* * *
Спустя вечность я вновь сидел без сил посреди замершей сцены.
Камера СИЗО. В петле висит тело Тани, куда ее заботливо поместили после аккуратного удушения. Работники структур смерть своих не прощают…
Шестьсот! Я сделал шестьсот попыток изменить ее судьбу! Но…
Танюха раз за разом палилась на покупке оружия, попадая то в криминал, то в ментовские подставы. Иногда ей все же удавалось купить ствол и тогда история двигалась дальше. Ее арестовывали на фазе подготовки, ее брали при отходе с точки стрельбы. Её множили на ноль при задержании, её удавливали в камере или на зоне. С десяток раз она сдавалась. Ломаясь психологически и отказываясь от мести. Надорванный разум кое-как доживал до срыва миров и интуитивно тянул девушку в самое пекло, где она раз за разом гибла. На Земле или в Друмире, без разницы…
Я ничего не мог изменить! И понимание этого уменьшало душевную боль и снимало чувство вины. Но… Танюха, эх…
Поднявшись на покачивающихся ногах, я вновь поднял руки. К черту все изменения! Стираю все попытки, возвращаюсь к первоначальному варианту. Самому счастливому, пусть и самому короткому.
* * *
Держу в руках еще живую ту, которую любил. Ее затуманенный болью взор на мгновение светлеет. Потрескавшиеся губы едва заметно улыбаются и шепчут:
— Прости… я поступила так, как хотела… и другой судьбы не желаю… я полюбила… я отомстила… прощай…
Закрываю глаза. Одинокая слеза катится по моей щеке. Вот оно. Самопроизвольное изменение реальности, возникшее после сотен попыток перемен. Ответ судьбы…
* * *
Сорок вечностей спустя я сидел на крыше Спирального мира. В подрагивающих пальцах тлела сигарета. Передо мной величественно
вращалась бесконечная пустота макро-Вселенной. Великое Древо плыло в этой
пустоте. При желании я мог рассмотреть каждый его лист, заглянуть в любой мир, разглядеть там душу последнего муравья.
Позже… может быть позже…
Вселенная у моих ног низводила любые проблемы и заботы до ранга абсолютной ничтожности. Рядом со мной сидел погруженный в свои думы Сиреневый. Исходящая от него аура давила, как прямой взгляд на Солнце.
С трудом найдя в себе силы, я все же решил повторить свой вопрос.
— Сир, а ты правда Творец?
Маленький бог поднял на меня свой бездонный взор.
— Нет, Лаит. Я не Творец. Я убийца Творца…
мир украсит улыбка
Сообщение отредактировал AnyaRadosti - Суббота, 12.06.2021, 08:08 |
| |
| |
