| Valyamuh | Дата: Вторник, 14.05.2019, 05:55 | Сообщение # 1 |
 Эрцгерцогиня
Группа: Амазонки
Сообщений: 79
Статус: Offline
| "Накануне Февральской революции 1917 года в Российской империи наметилась непростая экономическая и общественно-политическая ситуация. Распространенным мнением считается, что основными причинами революционного кризиса являются военные неудачи России и связанный с затяжной войной экономический кризис.
Считаем невозможным применение такого упрощенного подхода к переломному периоду российской истории. Причинных факторов революции было несколько, объективные и субъективные предпосылки тесно переплетались друг с другом, и поэтому попробуем рассмотреть возникновение предшествующей Февральскому перевороту ситуации в комплексе.
Говорить о военных неудачах России было бы не совсем тактичным. По сравнению с армиями стран-союзниц, планирующими на 1917 год только оборонительные действия, Русская армия готовила наступление между 20 февраля и 1 марта 1917 года, конечной целью которого являлось взятие Ковеля, Львова, Бреста и Варшавы. К этому времени была произведена перегруппировка сил и средств, части получили пополнение, наконец-то был с избытком ликвидирован снарядный голод (по 2000 снарядов на орудие).
На Черном море адмирал Колчак готовил Босфорскую операцию. По прогнозу генерала Брусилова война должна была закончиться в августе 1917 года.
Утверждение об экономическом кризисе так же не выдерживает критики. Наметившийся спад в производственных отраслях экономики был незначителен по сравнению с Францией, а тем более с Германией.
Иностранцы отмечали, что заработная плата российского рабочего выше, чем в
других воюющих государствах. Карточная система на товары первой необходимости в России, в отличие от прочих как союзных, так и противоборствующих стран, введена не была. Не смотря на трудности военного времени, урожай 1916 года составлял 3,8 млрд. пудов зерна, что почти соответствовало довоенному уровню, а мяса зимой 1916-1917 годов только в Сибири было заготовлено 500 млн. пудов.
Казалось, что никакие силы не смогут изменить политический вектор Российской истории, но процесс распада державы начинался, и остановить его российское общество не только не желало, но и всячески провоцировало к дальнейшему развитию. Революционные силы, действующие в России и принадлежащие к различным политическим лагерям, объединились вместе против одного общего противника - Николая II, а в его лице против самой основы российской государственности - самодержавия, и к февралю
1917 года в стране сложилась ситуация, благоприятная для осуществления
деструктивными группами намеченной цели. Способствовали этому следующие факторы:
1. действия германской разведки, заинтересованной в ликвидации Восточного фронта, и поэтому оказывающей финансовую поддержку большевикам, призывающим к окончанию войны;
2. активная поддержка странами Антанты либеральной общественности России, требующей низвержения самодержавной основы империи;
3. наличие в среде военной элиты большого количества лиц, желающих конституционного преобразования России;
4. правительственный кризис в стране в 1916-1917 г.;
5. расположение в столице многочисленных запасных частей и подразделений, солдаты которых не желали отправки на фронт, и поэтому были наиболее подвержены пораженческой революционной агитации;
6. саботаж на железной дороге, который привёл к временным трудностям со снабжением Петрограда продуктами питания.
Факт получения В.И.Лениным от германской разведки крупных денежных средств на организацию беспорядков в России (по некоторым данным до 1 миллиарда марок) долгое время отрицался в советской историографии, но теперь мы находим подтверждение этому не только в зарубежной, но и отечественной научной среде. Германия стояла на грани голода:
в 1916 году она могла прокормить только 2/3 своего населения, несмотря на то,
что в этом же году была введена карточная система на все виды продуктов. Выход России из войны был особенно важным для Германии вопросом, на решение которого правительство Вильгельма II готово было отпустить любые суммы.
Заинтересованность в Февральской революции правительств союзных держав так же была очевидна. Посол Великобритании в Петрограде Джордж Бьюкенен, отнекиваясь от влияния на революционную ситуацию в России, тем не менее, признаёт, что часто принимал у себя в посольстве либеральных вождей и симпатизировал их целям. Для союзников России было важно услышать от новых демократических лидеров некогда великой империи заверение об отказе от прежних видов на послевоенное устройство мира. В случае победы к Российской империи должны были отойти проливы Босфор и Дарданеллы, что наносило бы удар по британским интересам в средиземноморском регионе, и Джордж Бьюкенен с удовлетворением свидетельствует, что Константинопольская идея отрицается российскими социалистами и ассоциируется у них с империалистической политикой старого режима. На организацию революционных беспорядков в России правительством Великобритании в 1916 году было выделено 21 миллион рублей. К этой сумме Американским комитетом помощи еврейским беженцам было добавлено 2 миллиона долларов.
Демократические воззрения российского генералитета способствовали образованию вокруг Николая II враждебной ему среды, которую он сам в дневнике от 2 марта 1917 года охарактеризовал следующими словами: "Кругом измена и трусость, и обман". Генералы Рузский, Алексеев, Корнилов, Брусилов, а вместе с ними и все командующие фронтами выступали за отречение императора от престола. Из крупных военачальников лишь граф Ф.А.Келлер - командир Третьего конного корпуса (состоял из дивизий: 1-ой Донской, 10-ой Кавалерийской и 1-ой Терской) и хан Нахичеванский - командир Гвардейского конного корпуса готовы были выступить на "подавление мятежа". Келлер обратился к подчиненным с призывом идти на помощь царю, был поддержан воодушевленными казаками, гусарами и драгунами, но вскоре непокорный граф был смещен со своей должности в пользу лояльного революции генерала А.М.Крымова.
Правительственный кризис проявился особенно остро в предреволюционный год. За этот период сменилось 4 премьера, 4 министра внутренних дел, 3 министра иностранных дел, 3 военных министра, 3 министра юстиции, 4 министра земледелия, 3 обер-прокурора Синода.
Если ранее император непосредственно мог определять основные направления
деятельности правительства, и даже самим фактом своего присутствия в Петрограде являлся определенным стимулом для бесперебойной работы государственного механизма, то с принятием поста Верховного главнокомандующего в 1915 году Николай II основное время проводил в Могилёве, где располагалась Ставка.
В 1916-1917 годах происходило явное предательство не только со стороны генералитета, но и так называемого "семейного совета" дома Романовых, откровенно требующего от императора конституционной реформы. Оказывала давление на царя и либеральная общественность, желающая ввести в состав правительства своих людей, что и подталкивало Николая II, понимающего гибельную для самодержавия роль этих лидеров, к попыткам поставить на ключевые посты в системе управления верных себе людей. К сожалению, они не всегда оказывались компетентными во вверенной им отрасли, и постоянные смены состава правительства привели к полной утрате доверия к такому важному институту государственной власти со стороны населения.
В целях подготовки резерва, необходимого для осуществления весеннего наступления 1917 года, в Петрограде были расквартированы многочисленные, проходящие укомплектование и военную учебу, воинские части. На тот период гарнизон Петрограда и окрестных населенных пунктов насчитывал не менее 170 тысяч человек. Для революционных сил, пропагандирующих необходимость выхода из войны, солдатская масса явилась благодатной средой для агитации. Нежелание подвергать свою жизнь риску на фронте поставило большую часть петроградских полков под красные знамёна.
Возникновение трёхдневных хлебных очередей в феврале 1917 года в Петрограде было следствием того, что в результате сильных морозов вышли из строя 1200 локомотивов, и на запасных путях застряли 5700 вагонов с продовольствием. Ликвидировать эту проблему было возможно в короткие сроки, но организованная на железной дороге забастовка окончательно сорвала сроки поставки продовольствия в столицу. При этом следует отметить, что сами большевики свидетельствовали об отсутствии продовольственной проблемы для питерского пролетариата - администрация предприятий производила
для рабочих специальные заготовки продуктов.
2 марта 1917 года Николай II отрекся от престола в пользу своего брата Михаила. Уже на следующий день Великий князь Михаил Александрович подписал отречение, в котором возлагал принятие решения о дальнейшей форме правления в России на Учредительное Собрание, которое предлагал собрать "на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования". Под давлением Петроградского Совета 7 марта 1917 года Временное правительство приняло постановление об аресте царя и его семьи.
На следующий день Лейб-Гвардии Собственный Его Императорского Величества конвой, охранявший императорскую семью в Царском Селе и состоящий из кубанских и терских казаков, был заменен на революционных солдат.
"Кто же мог ожидать, кто же бы взялся предсказать, что самая мощная империя Мира рухнет с такой непостижимой быстротой? Что трёхсотлетняя династия, пятисотлетняя монархия даже не сделает малейшей попытки к сопротивлению? Такого прорицателя не было ни одного. Ни один революционер, никто из врагов, взрывавших бомбы или только извергавших сатиры, никогда не осмеливались такого предположить. Столетиями стоять скалой -
и рухнуть в три дня? Даже в два: днём 1 марта ещё никто и не предлагал Государю отрекаться днём 3 марта отрёкся уже не только Николай II, но и вся династия.
Кадеты (Милюков на первых дипломатических приёмах) признавались иностранцам, что сами ошеломлены внезапностью и лёгкостью успеха. (Да Прогрессивный блок и не мечтал и не хотел отводить династию Романовых от власти, они добивались лишь ограничить монархическую власть в пользу высшей городской общественности. Они и самого Николая II довольно охотно оставили бы на месте, пойди он им на серьёзные уступки, да чуть пораньше.)...
Монархисты в эмиграции потом десятилетиями твердили, что все предали несчастного Государя и он остался один как перст. Но прежде-то всего и предали монархисты: все сподряд великие князья, истерический Пуришкевич, фонтанирующий Шульгин, сбежавшие в подполье Марков и Замысловский, да и газета-оборотень "Новое время". Даже осуждения перевороту - из них не высказал открыто никто.
Но чего же тогда, правда, стоила эта власть, если никто не пытался её защищать?
До нынешних лет в русской эмиграции сохранена и даже развита легитимистская аргументация, что наш благочестивый император в те дни был обставлен ничтожными людьми и изменниками. Да, так. Но: и не его ли это главная вина? Кто же эти все ничтожества избрал и назначил, если не он сам? На что же употребил он 22 года своей безраздельной власти? Как же можно было с такой поразительно последовательной слепотой - на все государственные и военные посты изыскивать только худших и только
ненадёжных? Именно этих всех изменников - избрать и возвысить? Совместная серия таких назначений не может быть случайностью. За крушение корабля - кто отвечает больше капитана?
Откуда эта невообразимая растерянность и непригодность всех министров и всех высших военачальников? Почему в эти испытательные недели России назначен премьер-министром - силком, против разума и воли - отрекающийся от власти неумелый вялый князь Голицын? А военным министром - канцелярский грызун Беляев? (Потому что оба очаровали императрицу помощью по дамским комитетам.) Почему главная площадка власти -
министерство внутренних дел отдана психопатическому болтуну, лгуну, истерику и трусу Протопопову, обезумевшему от этой власти? На петроградский гарнизон, и без того уродливый, бессмысленный, - откуда и зачем вытащили генерала Хабалова, полудремлющее бревно, бездарного, безвольного, глупого? Почему при остром напряжении с хлебом в столице - его распределение поручено безликому безответственному Вейсу?
А столичная полиция - новичку из Варшавы? Сказать, что только с петроградским военачальником ошиблись, - так и в Москву был назначен такой же ничтожный Мрозовский. И по другим местам империи были не лучше того командующие округами (Сандецкий, Куропаткин) и губернаторы.
Но и штабом Верховного и всеми фронтами командовали и не самые талантливые и даже не самые преданные своему монарху. (Только на флоты незадолго стали блистательные Колчак и Непенин, два самых молодых адмирала Европы, - но и то оказался второй упоён освобожденческими идеями.) И надо же иметь особый противодар выбора людей, чтобы генералом для решающих действий в решающие дни послать Иудовича Иванова, за десятки императорских обедов не разглядев его негодности. Противодар - притягивать к себе ничтожества и держаться за них. (Как и к началу страшной Мировой войны царь застигнут был со своими избранцами - легковесным Сазоновым, пустоголовым Сухомлиновым, которые и вогнали Россию в
войну.)
Люди всевозможных качеств никогда не переводятся в огромной стране. Но в иные смутные периоды - лучшим закрываются пути к выдвижению.
Всякий народ вправе ожидать от своего правительства СИЛЫ - а иначе зачем и правительство?..
Не материально подался трон - гораздо раньше подался дух, и его и правительства. Российское правительство в феврале Семнадцатого не проявило силы ни на тонкий детский мускул, оно вело себя слабее мыши. Февральская революция была проиграна со стороны власти ещё до начала самой революции...
Монархия - сильная система, но с монархом не слишком слабым.
Быть христианином на троне - да, - но не до забвения деловых обязанностей, не до слепоты к идущему развалу.
В русском языке есть такое слово ЗАЦАРИТЬСЯ. Значит: забыться, царствуя.
Парады, ученья, парады любимого войска и цветочные киоски для императрицы на гвардейских смотрах - заслоняли Государю взгляд на страну.".
"- Покойный наш государь был человеком превосходного воспитания, очень деликатный, хорошо знавший свое - царское ремесло... Он знал, как и с кем разговаривать, да, да - превосходно это умел! Памяти был необыкновенной и понимания особенностей и деликатности разговора... С гусаром разговаривал иначе, чем с конногвардейцем, с семеновцем по-другому, чем с преображенцем. Мог говорить с любым профессором, и, с мужиком умел запросто разговаривать! А что ещё требуется, в конце концов, от царя? Ну, от русского царя еще, конечно, требуется способность управлять державой. И государь мог бы это делать, если бы не его проклятая деликатность, неуверенный характер да эта огромная, ну огромнейшая же орава бездельников царской фамилии! Мало им всего, что имели, каждый ещё лез в советники, руководители, в управляющие... А государь не имел сил и характера своего отца.
И ещё - семья, такое тяжкое горе в семье!..
- Это вы про царицу?
- Ну, сударь мой, - что же вы вслед за этими, за репортерщиками будете гадости про неё говорить? Что она, с Распутиным, что ли, спала? Государыня была глубоко несчастной женщиной... Понимаете, рождаются одни девочки, одни девочки... Престол русский уходит из семьи, впервые прерывается прямое престолонаследование, считает себя в этом виноватой... И истеричка при этом - бегает по монастырям, бьет поклоны, выпрашивает у бога наследника... А когда рождается наследник, выясняется, что он вроде и не жилец! Она не только Распутину, черту с рогами могла душу заложить, чтобы спасти сына!.. Вот так, батенька. А Михаил Александрович был милейший человек, но только в полку. И даже не в гвардейском, а только в армейском полку, где-нибудь в Калуге. И не выше полковника. Для командования полком не годился - был застенчив, жалостлив, терпеть не мог придворных церемоний, адвокатишку какого-нибудь паршивого стеснялся, как барышня провинциальная кавалера... А ведь учили на царя! Учили без всякой такой пользы - бесполезное, батенька, было дело!
Рощаковский примчался в Петроград на другой же день после того, как Михаил - вслед за братом - отрекся от престола. И больше уже никаких иллюзий не строил.
- Развалилась империя. Да-с. Ну, эти субчики - министры, начальники департаментов, сенаторы - все они гроша ломаного не стоили. Без роду, без племени, живут от казны, ни достоинства, ни чести - зависят только от службы, от карьеры. И ради неё - на все готовы. Говорят и делают только то, что может понравиться государю, государыне, великим князьям. Да что там - государевой фамилии! Всякой сволочи хотят нравиться, если только это может помочь им удержаться. Распутину - Распутину! Иллиодору - Иллиодору! Иоанну Кронштадтскому - и ему!.. О России - никто не думал! Ну, а коренные русаки, настоящая русская-то аристократия, они плевать хотели! Служить им - без надобностей, денег не нужно, да ещё и унижаться не привыкли. И повыродились, конечно, многие. А эти - засранцы из купцов, так и вовсе
ничегошеньки не поняли. Думали, что можно годами играть в парламент. Научился, болван, сухой херес пить за обедом и думает, что уже спикером стать может!
- Да вы - марксист настоящий!
- Монархист я, батенька, а не марксист! Вашего этого Маркса и не читывал никогда и читать не буду. Все ждут умных советов от евреев! Каждый губернатор держал около себя умного еврея, советовался с ним, себе не верил, других русских считал глупее... Конечно, евреи - народ умный, огонь и воду прошел, так ведь если считать, что ум от страданий, то русские не глупее должны быть! А ваш Маркс - он у вас, как умный еврей при губернаторе... Да-с. Разваливается Россия. И каждый от неё урвать хочет, хоть чем-нибудь поживиться... Бардак я застал в Петрограде поистине вавилонский. Служить некому, да и незачем...".
Что можно добавить к вышеизложенному? Коментарии, как говориться излишни! Единственное, что хочется отметить, так то, что и очевидцы, и последующие исследователи тех далёких событий, похоже, плохо разбирались в их причинно-следственной связи.
Так Солженицын в своих "Размышлениях..." недоумевает: "Не только голод, а даже подлинный недостаток хлеба в Петрограде в те дни ещё не начинался. По нынешним представлениям - какой же это был голод, если достоялся в очереди и бери этого хлеба, сколько в руки возьмёшь?..
Такие ли перебои в хлебе ещё узнает вся Россия и тот же Петроград - и стерпят? Теперь-то мы знаем, что этот же самый город в войне против этой же самой Германии безропотно согласился жить - не одну неделю, но год - не на два фунта хлеба в день, а на треть фунта - и без всех остальных продуктов, широко доступных в феврале Семнадцатого, и никакая революция не шевельнулась. А в 1931 и города хлебородного Юга жили и жили на полфунта, без всякой войны! - и тоже сошло. Теперь-то мы знаем, что никакой голод не вызывает революции, если поддерживается национальный подъём или чекистский террор, или то и другое вместе. Но в феврале 1917 не было ни
того, ни другого - и хлеб подай! Тогда были другие представления о сытости и
голоде.".
Когда я учился в школе, преподаватель нам объяснял, что любое историческое событие имеет причину и повод. Причин может быть несколько и они могут копиться годами, а то и десятилетиями. Повод же может быть самым ничтожным, как упомянутое ограничение норм выдачи хлеба и слухи об их ещё большем урезании.
Система дала трещину, когда все виды разрушающего воздействия сошлись в одной точке. Но это было не всё. Агония продолжалась.
Выше уже приводилось мнение Ленина и Сталина о Временном правительстве и его способности решать стоящие перед Россией злободневные проблемы. Но, может быть они были предвзяты?
Тогда вот мнение того, кого в лояльности к революционерам-большевикам не упрекнёшь: "Падение царского режима, ставшее итогом пятидневных рабочих волнений и мятежа солдат из Петроградского гарнизона, вскрыло не только ужасающую слабость царизма и дезорганизацию армии, где командиры не решались отдать солдатам приказ силой подавить народный бунт, но и полную политическую неподготовленность всех оппозиционных сил, от либералов-кадетов (Конституционно-демократическая партия) до социал-демократов.
Ни в какой момент этой стихийной революции, начавшейся на улице и закончившейся в уютных кабинетах Таврического дворца (местопребывание Думы), ее не возглавляла какая-либо определенная оппозиционная сила. Либералы испытывали страх перед улицей, социалисты боялись военного вмешательства. Между либералами, обеспокоенными необходимостью
справляться со все возрастающими трудностями и социалистами, для которых
революция была очевидно "буржуазной" (первым этапом пути, который со временем приведет к революции социалистической), сложились отношения, приведшие в конце концов к установлению так называемого двоевластия.
С одной стороны, было заботившееся о порядке Временное правительство, идущее по пути парламентаризма и преследующее цель создания России капиталистической, современной, либеральной, верной обязательствам перед своими англо-французскими союзниками. С другой стороны - власть Петроградского Совета, детища горстки социалистических активистов; их целью было создание, в духе традиции Санкт-Петербургского Совета 1905 года, самой прямой и самой революционной "власти трудовых масс". Но эта "власть Советов" была сама по себе чрезвычайно подвижной и изменчивой реальностью, зависящей от перемены настроений в ее местных, децентрализованных структурах и от столь же переменчивого и непостоянного общественного мнения.
Три состава Временного правительства, сменявшие друг друга в период между 2 марта и 25 октября 1917 года, показали полную его неспособность решить проблемы, доставшиеся в наследство от старого режима: экономический кризис, продолжение войны, рабочий и земельный вопросы. Либералы из партии конституционных демократов, преобладавшие в первых двух составах кабинета министров, так же, как меньшевики и социалисты-революционеры, составлявшие большинство в третьем, целиком принадлежали к городской культурной элите, к тем кругам интеллигенции, которые соединяли в себе наивную и слепую веру в "народ" и страх перед окружавшей их "темной массой", которую, впрочем, они знали совсем плохо. В большинстве своем они полагали (по крайней мере, в первые месяцы революции, поразившей их своим мирным характером), что необходимо дать полную волю демократическому потоку, освобожденному сначала кризисом, а затем - падением старого режима. Превратить Россию в "самую свободную страну в мире" - такова была мечта прекраснодушных идеалистов вроде князя Львова, председателя двух первых после февральских правительств.
"Душа русского народа оказалась мировой демократической душой по самой своей природе, - говорил он в одной из своих первых "председательских" речей. - Она готова не только слиться с демократией всего мира, но стать впереди нее и вести ее по пути развития человечества на великих началах французской революции: Свободы,Равенства и Братства".
Верное своим убеждениям, Временное правительство не скупилось на демократические шаги: провозглашались основные свободы, всеобщее избирательное право, запрещение всякой социальной, расовой и религиозной дискриминации, признание за Польшей и Финляндией права на самоопределение, обещание автономии для национальных меньшинств.
Предполагалось, что все эти меры вызовут широкий прилив патриотизма, укрепят социальное сотрудничество, убедят в неизбежности военной победы союзников над германским милитаризмом, прочнее соединят новый режим с западными демократиями.
Из-за слишком щепетильного отношения к законности правительство отказалось, однако, предпринять в условиях продолжающейся войны ряд шагов, решив сделать их после выборов будущего Учредительного собрания, которые были намечены на осень 1917 года. Оно предпочло добровольно остаться "временным", отложив "на время" решение таких жгучих проблем, как вопрос о мире и вопрос о земле. Что же касается экономического кризиса, вызванного войной, то за все месяцы своего существования Временное правительство, подобно своим предшественникам, не смогло с ним справиться: проблемы снабжения, дефицит, инфляция, крах товарообмена, закрытие промышленных предприятий, взрыв безработицы только способствовали росту социальной напряженности.
В то время как правительство придерживалось выжидательной стратегии, общество продолжало самоорганизовываться. В течение нескольких недель возникли многочисленные советы, фабричные и заводские комитеты, вооруженная рабочая милиция ("Красная гвардия"), крестьянские, солдатские, казачьи комитеты и даже комитеты домработниц. И во всех этих комитетах начались дискуссии, в ходе которых высказывались различные предложения, претензии, выдвигались требования, формировалось общественное мнение,- в общем, это был новый способ заниматься политикой. Истинный праздник освобождения, Февральская революция, высвободила накопленные за долгое время озлобленность и раздражение; новое русское слово митингование (перманентный митинг) стало антиподом парламентской демократии, о
которой мечтали политики нового режима. В продолжение всего 1917 года
требования, выдвигаемые общественными движениями, становились все более и более радикальными.
Рабочие начинали с экономических требований: восьмичасовой рабочий день, отмена штрафов и других жестких мер, социальное обеспечение, увеличение заработной платы, но вскоре они перешли к требованиям политическим, заключавшимся в коренном изменении отношений между работодателями и наемными работниками. На предприятиях организовывались комитеты, главной целью которых было помешать хозяевам останавливать предприятие под предлогом перебоев со снабжением, установить рабочий контроль над приемом и увольнением рабочих, а затем вообще взять под контроль все производство продукции. Однако для того чтобы рабочий контроль начал действовать, необходима была совершенно новая форма правления - "власть Советов". Только такая власть могла применить решительные меры, наложить секвестр на предпринимателей и даже национализировать их предприятия. Этот лозунг, совершенно неизвестный весной 1917 года, полгода спустя стал звучать
все чаще и чаще.
В ходе революции 1917 года роль солдат - десяти миллионов крестьян в серых шинелях - стала решающей. Стремительный развал русской армии, обусловленный дезертирством и требованиями немедленного мира, играл роль привода в механизме общего краха. Солдатские комитеты, разрешенные пресловутым Приказом номер один, этой истинной Декларацией прав солдата, благодаря которой исчезли наиболее унизительные дисциплинарные правила, принятые в старой армии, непрерывно расширяли свои прерогативы. Они
могли смещать того или иного командира и выбирать нового, они вмешивались в вопросы военной стратегии, являя собой небывалый образец "солдатской
власти". Эта солдатская власть проложила путь своеобразному "окопному
большевизму", который Верховный Главнокомандующий русской армии генерал Брусилов охарактеризовал следующим образом: "Солдаты не имели ни малейшего представления о том, что такое коммунизм, пролетариат или конституция. Им хотелось только мира, земли да привольной жизни, чтоб не было ни офицеров, ни помещиков. Большевизм их был на деле всего лишь отчаянным стремлением к свободе без всяких ограничений, к анархии".
После провала последнего наступления русской армии в июне 1917 года сотни офицеров, заподозренных в "контрреволюции", были арестованы солдатами и многие из них убиты.
Число дезертиров резко возросло и достигало в августе-сентябре нескольких
десятков тысяч в день. Солдаты были воодушевлены лишь одним желанием: поскорее добраться домой, чтобы не пропустить дележа земли и скота, отобранных у помещиков. С июня по октябрь 1917 года более двух миллионов уставших воевать и голодать в окопах и гарнизонах солдат покинули части разлагавшейся армии. Их возвращение в родные деревни подлило масла в огонь усиливающихся беспорядков.
Сообщение отредактировал Valyamuh - Вторник, 14.05.2019, 06:37 |
| |
| |
