281
12. СКАЗКИ И РАЗМЫШЛЕНИЯ
В идеальном мире живут идеальные люди, которые ведут себя
идеально: это мир высочайшей морали, а жители его имеют идеальное
органическое устроение. Но мы реальные, обитаем в реальном мире (хо-
тя, вероятно, идеальный мир - это реальность). И вот вечный вопрос:
возможно ли (и если да, как) идеальное поведение реального индивида в
реальном мире? Жизнь показывает примеры положительного ответа на
него. Ведь личностная основа человека идеальна. У нее две помехи: по-
требности реального человека, и общество с его моралью и законами.
На пути идеального стоят желания, а изменение желаний невоз-
можно без переоценки ценностей. А зачем менять ценности? Когда они
меняются? Это происходит при наличии двух условий: (1) человек раз-
очаровался в старых ценностях, (2) человек осведомлен о существова-
нии новых. Разочарование приходит рано или поздно ко всем. Но далеко
не всегда нам становятся известны и очевидны новые ценности. Ведь
осознание ценностей - это откровение истины, а истина является от учи-
телей духа. Проблема лишь в том, что наставника нужно увидеть. Пока
не созрели, пока еще не разочарованы, мы не будем искать его, мы
пройдем мимо, не признаем. Мы вообще не приглядываемся к людям. А
может быть, мы слишком щепетильны? Достаточно ли в нас терпения и
духовной чуткости? Быть может, рядом стоящий человек и есть наш
учитель?
12.1 СКАЗКА О ТРОПЕ
(По теме главы 4."Смысл")
У подножья Горы Жизни собрались люди, чтобы начать восхож-
дение. Гора была высокая, но настолько пологая, что вершина ее скры-
валась где-то за горизонтом, и люди не знали, в каком направлении идти,
реальный подъем был практически незаметен для глаз. Однако у людей
был проводник, они его называли Богом. И действительно, разве не Бог
ведет людей в Гору Жизни?
Он не велел им брать с собой ничего, кроме мобильных телефонов
на случай, если кто-то заблудится. Они были почти не знакомы, и глав-
ная мысль, которая их занимала - тайна невидимой тропы, по которой
поведет проводник: куда она ведет? Эта была первая тайна. Тропа ока-
залась замечательной. Она изгибалась, поднималась на взгорки, опуска-
лась в ложбины, пересекала ручьи и поляны. Вдоль нее росли всякие
плодовые деревья, кусты, ягоды. Вода в ручьях была прохладная, вкус-
ная, чистая. Погода стояла теплая, ровная, приветливая. Люди не испы-
тывали ни голода, ни холода. Ночью они спали в лесу, днем шли дальше,
с любопытством озираясь вокруг.
Вскоре они стали приглядываться друг к другу, делиться впечат-
лениями, обсуждать тайну тропы. Незаметно побежало время - дни, не-
дели, годы. Они все шли, и общение разнообразило их движение. Так 282
вокруг перемещения складывался их быт, отношения, жизнь. Они обна-
ружили вторую тайну - неисчерпаемую тайну друг друга. Они открыли
в себе любовь, и жизнь их наполнилась содержанием. На этой удиви-
тельной тропе ничего не повторялось, но возникало нежданно и чудно.
И всякая встреча нового в пути, нового для всех, сопровождалась от-
крытием уникального в каждом из них. Люди поняли, что должны дви-
гаться, и движение - необходимое условие их счастья. Они поняли, что
другого не требуется, и тайна пути раскрылась в этой необходимости.
Они были здоровы, веселы, простодушны; потеряли счет времени и да-
же представление о нем, но хорошо помнили свою тропу, которая мед-
ленно и неуклонно менялась. Менялись направление, освещенность,
растительность, краски, запахи, звуки, и ничего в совокупности не по-
вторялось. Поэтому, когда они хотели что-то объяснить друг другу, то
привлекали образы тропы, которые напоминали о пережитом. И не су-
ществовало для них более естественных, рельефных и точных ассоциа-
ций. Тропа во всех ее деталях стала смысловым стержнем взаимоотно-
шений.
Однажды люди увидели, что на некотором удалении в лесу растут
крупные плоды какого-то необычного растения. Они полюбовались и
пошли дальше. Но один азартный молодой человек уговорил товарищей
задержаться и поближе изучить эти растения, надеясь позже догнать ос-
тальных. Они оставили на тропе заметную вешку, и пошли в лес. Чем
дальше уходили, тем сильнее разгоралось их любопытство. Они увидели
красивые породы, кристаллы, диковинные растения. Много собрали, и
пришло время возвращаться. Но, выяснилось, что заблудились. День
клонился к вечеру, лес был густой, ориентиров не было, и пришлось за-
ночевать. Проснувшись утром, стали думать-гадать, где их вешка. Звать
помощь по мобильному телефону было бессмысленно: они не могли
объяснить, где находятся. Да и кто пойдет, не зная дороги. Единствен-
ное, что точно знали ушедшие вперед - пройденный путь, следовательно,
оставалось одно - найти вешку и уж потом вызвать помощь. Впервые им
понадобились общие рассуждения о небесных светилах, сторонах света,
направлениях. Они обнаружили, что здесь прохладнее и плоды сырые,
не очень пригодные к употреблению - требуется обработка. Путь, из-
бранный проводником, оказался оптимальным. Они еще этого не осоз-
нали, но им пришлось заняться тем, что впоследствии будет названо
словом "наука".
Появление науки означало появление новой, третьей тайны -
тайны природы. Науку нам не надо ни хвалить, ни ругать. Ведь она
лишь средство постижения тайны, а желание постичь тайну - это жела-
ние человека. Раскрытие тайн вообще не является целью существования
людей, оно становится таковым при чрезмерном любопытстве, причины
которого бывают разные. Одной из них явилось желание углубиться в
лес и отыскать нечто необыкновенное. С ним, с этим желанием, человек 283
потерял свое простодушие и забыл, что наукой занимается только пото-
му, что, заблудившись, пытается вернуться. Как легко и просто идти за
поводырем, и как тяжко и сложно возвращаться одним назад к теплу и
уюту. Чаще всего человек еще больше запутывался в тропинках и зарос-
лях. Но иногда он находил свою вешку и обнаруживал, что отряд ушел
вперед. И потом возникал второй отряд - отряд отстающих. Но и второй
- не последний.
К сожалению, всякий отряд порой покидали его граждане. И вот
уже вдоль тропы вытянулась лента разрозненных групп, которые перио-
дически углублялись в лес, чтобы что-то еще добыть, в чем-то усовер-
шенствоваться. Блуждая, они попадали на пройденные участки тропы,
которые помогали им ориентироваться, и хорошо, если они поднима-
лись вверх к высшей метке, но часто возвращались назад. С расползани-
ем по тропе появились понятия "опережение", "отставание", "ожидание".
Появились время и расстояние, измеряемые усилиями, которые требо-
вались, чтобы догнать остальных. Вызванный на помощь спасатель мог
провести людей от вешки до места, откуда сам пришел, а дальше он
тропу не знал, и нужен был другой спасатель, чтобы догнать ушедших
за это время. Беда еще в том, что иногда наставник уходил почти ни с
кем, ибо не все заблудившиеся собирались к вешке. Многие не понима-
ли своего спасения (в учителе). Некоторые оставались жить далеко от
тропы и вспоминали о ней очень редко. А некоторые жили недалеко, и
им приятно было вспоминать тропу, но идти по ней не хотелось. Отста-
вание отвлекало идущих впереди и задерживало движение всех.
Людей в жизни объединяют общие друзья и общие враги. Так уж
получилось, что человек стал враждовать с природой, он пожелал от нее
много "милостей", он изобрел "борьбу" со стихией. Тайна тропы оказа-
лась между двумя другими тайнами, она явилась основой для них обеих.
Но лишь в тайне человека опора любви и дружбы, и только в ней тропа
обретает свое истинное назначение: люди уверены, что в глубине своей
хранят такие общие переживания, которые не зависят от внешних об-
стоятельств, они надеются, что их поймут.
Однако, чем меньше путь, пройденный по тропе, тем скуднее по-
знания. Ибо тропа отражает свойства становления всех знаний, это тро-
па нерукотворная, она проложена Самим Богом. Движение по ней быст-
рее всего доставляет человеку то, что он, по большому счету, ищет в
науке. Но тайна тропы замаскирована нашими неуемными плотскими
желаниями. Именно желания, а не наука вышли на передний план жизни
отставшего человека. Люди потеряли интерес и к восхождению, и друг к
другу, познали боль, страдания, разрушения. Они стали озабоченными и
грустными.
История восхождения каждого содержала уникальные, одному
ему присущие блуждания. В составе разных групп он и поднимался, и
возвращался, проделывая своеобразные петли своей жизни. И уже не 284
стало однородных групп. Каждая группа объединяла людей разного
опыта. Многие из тех, кто хорошо знал толк в вещах, информации, тех-
нике, были совершенно безучастны к человеку. Почти не зная тропы,
они не понимали важные смыслы движения, с ними трудно было об-
щаться, тайна личности не была предметом их познания. Общими оста-
вались лишь самые примитивные темы.
Люди потом создадут новые религии, искусство, науки, но далеко
не все осознают, что стержнем этих творений является пройденная тро-
па. Именно ее перипетии они будут отражать и комментировать в делах,
далеких от ее живых картин. Блажен тот, кто остался в отряде Бога. Но,
если кто отстал, то спасен тот, кто оказался в отряде учителя. Если же
кто-то отстал от учителя, праведен тот, кто терпеливо ждет своего на-
ставника на тропе у вешки. Ибо никто сам тропу не найдет. Подъем в
Гору требует многих жизней личности.
Прибавление
Как-то раз небольшой отряд после долгих блужданий вышел к
своей вешке и запросил помощь. К ним на зов пришел ни кто иной, как
Сам Бог, оставивший на время авангард, прервавший продвижение впе-
ред. Чем-то привлек его этот отряд. Он выбрал старшего и продиктовал
ему книгу, в которой изложил основные сведения о Горе и правила по-
ведения на ней. Книга была написана языком, понятным для тех людей,
но текст ее был многозначным, содержащим информацию для будущего.
Каждое новое значение опиралось на образ соответствующего участка
тропы, который еще предстояло пройти.
Мне запомнился один, на вид пустяшный, но характерный пример
понимания текста. В книге есть такая странная фраза: "Сомножители
произведения неперестановочны" (АБ не то же самое, что БА). Люди
поняли так: "Если два дня на жертвеннике убивать по три голубя, это не
то же самое, что три дня - по два голубя". Это утверждение было назва-
но правилом неперестановочности.
Много времени прошло с тех пор, они успели отстать от провод-
ника. Но, так или иначе, с помощью других наставников, отряд перемес-
тился по тропе и вышел на участок, который вдохновил их на создание
основ арифметики. И тут они увидели, что сомножители перестановоч-
ны. Произошел спор, приведший к расколу: одни отвергли книгу, другие
все равно настаивали на том, что АБ не то же самое, что БА, объясняя
так: "верим, хоть и абсурдно".
Они так и не дошли до следующего участка тропы, который по-
зволял открыть науку о матричном исчислении, где, действительно,
имеет место правило неперестановочности. После этого смешались с
теми, кто это знал. Поскольку книгу проводника все читали, возникла
острая дискуссия. Те, кто был среди отставших, утверждали, что в книге
говорится о числах. Их не смущала абсурдность, наоборот, именно аб-285
сурдность, полагали они, требует настоящей веры. Другие, более про-
двинутые, говорили, что речь идет о матрицах, и это снимало абсурд.
Мне кажется, они спорят до сих пор.
Были еще те, кто отверг книгу. Им показалось самодостаточным
знание о числах и матрицах, а правило неперестановочности их совер-
шенно не интересовало. В их представлении это странное искусственное
правило старой книги придумано вместе с легендой о Боге, который
будто вел людей по какой-то тропе. Но тропа иногда напоминала им о
себе своими голосами. Тогда они открывали книгу, и что-то просыпа-
лось в их душе.
12.2 СКАЗКА ПРО АБСОЛЮТ
Одним нравятся сказки о принцах, другим - о нищих. Многих из
нас занимают сказки про Абсолюта. Мы помещаем высших героев в
обычные сказки. Но высшее и должно быть обычным. Ведь дело не в
высоте, а в чистоте.
Жил-был Абсолют. Что мы можем сказать о Нем? Ничего, ибо Он
все. На этом можно было бы поставить точку и закончить сказку, едва
начав. Но есть два свойства Абсолюта, которые озадачивают и завора-
живают нас: Созидательность и Любовь.
Жил-был Абсолют Любящий, создавший мир своей Любовью.
Жил-был Абсолют Мыслящий. Он поместил в мир Узнающего -
Человека. Кто может почувствовать Мысль? Кто может воспринять ее в
сопереживании? Кто может быть собеседником? Только Равный.
Абсолют создал равного Себе. Но остался ли Он Единственным,
если появился Равный? На этот каверзный вопрос ответим: ДА. Ибо
Равных сотворил своеобразным способом: отделил от Себя части, войдя
в каждую целиком. Он расщепил свою Любовь, поселившись в нас.
Однако здесь нужно некоторое время помолчать и подумать. Мы
имеем дело с очень важным обстоятельством. Оказывается, Абсолют не
так уж далек. Он просто в каждом. Не бойтесь мыслить в крайних кате-
гориях. Все, что связано с чистотой и простотой, имеет предельное вы-
ражение.
Сотрите серое представление о себе. Если Вы не поймете, что в
Вас Абсолют, не сдвинетесь с места по пути духовного движения. Ко-
нечно, кроме Него, есть еще нечто такое, что "путает карты". Но это уже
относится к нашему банальному, а мы рассказываем об Абсолюте.
Абсолют поселился в сердцах людей. Но Он не перестал быть
Единым. Он сохранил свое Лицо. Любящий - это Кто, а не что. Любя-
щий конкретен, и предмет любви конкретен.
Будучи Творцом, Абсолют не может заставить любить. Ведь ис-
тинная Любовь свободна. Всемогущий здесь столь же беспомощен, как
и мы. Любящий, прежде всего, ценит Свободу любимого. Но любовь
человека Ему не нужна, если она не сопряжена с любовью к ближнему. 286
А люди, как дети, увлеклись игрушками, которые сотворили себе
сами. Они забыли про Отца, и свое темное, эгоистическое сделали глав-
ным, привыкнув к серости, забыв об идеальном. А те немногие, кто еще
помнил Отца, говорили, что игрушки им сделал Отец, и игра обретала
для них особый смысл. Но Абсолют их любит, как никто.
Сказки сочиняют для детей, но и взрослым они нужны. Взрослые -
те же дети, отличающиеся лишь грузом опыта и греха.
Без свободы сознательного выбора Любовь и Нравственный Закон
невозможны. Так в основании мира оказалась свобода. И здесь завязка
всей жизни и трагедии мира. Создав мир Разума, Абсолют взвалил на
Себя громадный груз ответственности. А люди не замедлили отступить.
Свершилось то, чего Он не хотел, но предвидел.
Оказывается, мы не так уж хороши. Не надо бояться мыслить в
крайних категориях, иначе не сдвинемся по пути духовного движения.
Мы отступили от нравственности, мы любим свое банальное и наслаж-
даемся им, называя жизнью. Но Абсолют ждет. Царство приблизилось.
Бог открыл дверь в обитель гармонии и Любви, благословил наше на-
значение.
Просите все. Вам все будет дано своевременно, ибо искренний го-
лос просящего - это и голос дающего.
Судить вас будет Абсолют вашей собственной совестью.
Любите Отца, и вы полюбите всех его детей, ибо в каждом Абсо-
лют обрел свой дом. Мы свободны Его Свободой, и внутри нас Он вер-
шит Свой Промысел.
Его дом везде, где есть разум. Ему не нужны почести, восторги.
Он все уже сказал и сделал. Он слышит, когда зовут сердцем. Не надо
Его просить о суетном, об этом и себя не тревожьте. Его лишь зовите.
Когда Он с нами, то и мы с собой, своим Божественным.
Теперь небольшой секрет: Абсолют имеет только одно оружие -
Любовь, а много ли можно любовью сделать? Всего-то - сотворить лю-
дей. Он и комара не обидит, а со злом сражается только любовью. Чем
же Он нас наказывает? О чем Его просить? Ведь Он и так нас любит. Он
лишь может одарить нас Своим Вниманием и Признанием.
А что еще нам надо? Нет иного стимула истинного бытия разума,
нежели одобрение и поддержка Бога. Что еще может быть страшнее бо-
гооставленности? Бог не устраняет наши мучения плоти, но Он с нами.
Пора бы закончить сказку, но некоторым захотелось услышать
еще о секретах Абсолюта, и я продолжаю. Однажды Он произнес "Да
будет Мир!" и сотворил Мир разума настолько совершенный, что уже
никогда больше Ему эти слова не понадобились. Он стал для Мира Учи-
телем и Судьей. Судьей - для всех, Учителем - для тех, кто к Нему об-
ращен. 287
Люди говорят: "Он дал свободу разуму и попустил зло". Это
ошибка. Свободу, которая никогда не отнимается, бессмысленно назы-
вать данной (дарованной). А проступки, за которые невозможно нака-
зать, нельзя назвать попущением. Отступничество от Бога, который
только и может - высказать Мнение, есть предательство, истинное зло.
Представим себе, что Некто связан по рукам и ногам, и мы, пользуясь
этим, плюем в лицо Ему, а Он даже утереться не может. И этот Некто -
наш Родитель. Таковы наши грехи.
Абсолют руководит миром не Действием, а Мнением. Управление
Его корректно, уважительно, наполнено любовью и достоинством. И
мир обращен к Нему. Он судит только взаимоотношения личностей. Он
не спешит судить. Он учит Детей Своих и дает им время. Время нау-
читься, покаяться, пожелать Суда.
Но если Абсолют отказался от Действия, чем теперь Он отличает-
ся от других? Почему Его Мнение наиболее ценно? В мире имеет место
авторитет любви, а Его Любовь - самая сильная. В мире есть жажда зна-
ния, а Его Смыслы самые возвышенные. В мире есть желание справед-
ливости, а Ему известны все наши мотивы - наша суть. Абсолют - Авто-
ритет и Совесть мира, Его Одобрение является истинной Целью субъек-
тов мира.
12.3 СКАЗКА О ЛЮБВИ И ГНОЗИСЕ
Жили-были Любовь и Гнозис. Дружно жили, не ссорились. Гнозис
заботился о Любви, показывал ей тропинки и картинки, Любовь отвеча-
ла лаской и вниманием. Нельзя сказать, что их жизнь всегда была на-
полнена ликованием, что счастье их лучезарно, как яркое летнее солнце.
Радость их была тихая, и тиха была грусть, ибо тонка дорога праведно-
сти и узки врата царства. И нет покоя душе - нет любви без страданий,
нет гнозиса без сомнений, ибо нет единства без разделения, нет истины
без движения. Но вот, однажды, Гнозис решил поездить по свету, по-
смотреть на мир, чтобы, вернувшись, рассказать обо всем Любви. Они
попрощались, и он отправился в дальнюю страну, где жили в труде и за-
боте обыкновенные люди.
Гнозис явился к ним, как высокий Гость и стал учить уму-разуму.
Люди внимательно слушали и качали головой, - "какой он образован-
ный, знающий!", потом расходились и опять погружались в свои заботы.
Дело в том, что, будучи бестелесным, Гнозис не мог воспользоваться
плодами прогресса. Он только учил, и, со временем, обнаружил, что на
каждом занятии его ученики просили начинать все с начала. Они что-то
усваивали, но это было совсем не то, о чем говорил Гнозис. Его начали
даже сторониться, а, однажды, во время выступления, не дождавшись
конца, разошлись. Тогда он полюбопытствовал, чему же они научились?
И увидел, что они научились лишь строить лабиринты и быстро оты- 288
скивать в них вещи. Огорчился Гнозис и уехал в другую страну, где, как
узнал, живут люди простые и послушные.
Там его не только внимательно выслушали, но последовали сове-
там и одарили почетом и славой. Он начал публиковать статьи, книги,
выступать на семинарах и конференциях, вести беседы. Книги его во-
шли в моду, их покупали, ставили на полки, вложив закладки на многие
страницы. Гнозис гордился. Шло время, а он выступал, выступал. А лю-
ди вокруг становились все логичнее и логичнее. В словах они старались
быть точными, всему давали и требовали определения, все формулиро-
вали и записывали. И вот стали издаваться справочники, инструкции,
законы, и всякое житейское дело у них расписывалось по этапам, по ша-
гам, по пунктам. И даже, когда нужно было посмеяться или поплакать,
они старались это сделать логично, алгоритмично. Но потом возникла
проблема: когда и где точно применять тот или иной справочник, и они
начали издавать справочники о справочниках. Но здесь вышел спор: как
сделать справочник о правильности справочника. Шум в обществе под-
нялся такой, что все встали на борьбу за полную, окончательную стро-
гость, и забыли о Гнозисе, и в свалке, чуть не раздавили. Грустно стало
ему, он заметил в глазах холодный блеск и увидел, что вместо гнозиса у
них образовался запутанный клубок идей, и люди стали походить на ро-
ботов. Он почувствовал себя сухим сварливым ворчуном, и вернулся
домой к своей супруге, к Любви. Нечего было рассказать ей. Тогда она
сама решила отправиться в путешествие.
Приехала она в первую страну и стала петь песни, восхваляя вы-
сокое чувство любви. Людям это очень понравилось; они ей долго хло-
пали, вызывая на бис, вынося на руках, охали, ахали и уходили. Ведь им
надо было еще подумать о хлебе, одежде, жилище, а главное - о лаби-
ринтах и вещах в них. Одни спешили строить лабиринты, другие - ис-
кать вещи в них. "Любовь - это хорошо" говорили они, "но сначала ве-
щи". Каждый для себя желал блага, а от других ждал справедливости.
Любовь увидела, что она одинока, и уехала в другую страну, где люди
проще и послушнее.
Ее встретили хлебом-солью, и всем понравились ее советы. И ре-
шили люди, что не нужны им науки, формулы, определения, что любовь
сама все определит, все подскажет. Сожгли они справочники, очистили
дома от макулатуры, озеленили свою страну и начали жить по-новому.
Стали любить всякого встречного-поперечного, и хорошо им было: об-
щение такое легкое, простое, без проблем, страданий, тайн и самокопа-
ния. Секс свободный, радостный, неограниченный. Но почему-то исчез-
ла дружба, ибо пропала необходимость сопереживания, ведь все было
ясно, все на поверхности, а мысль человека не интересовала даже его
самого. Зачем дружба, когда есть любовь? Потом возникли полигамные
браки, где дети не знали своих родителей, отпала необходимость в семье,
да и имена, в общем, перестали быть необходимыми. А что с ним делать, 289
с этим именем? Появились клички, темы разговоров сузились, язык уп-
ростился, чаще использовались короткие звуки и жесты. И увидела Лю-
бовь, что нет там никакой любви, что есть лишь одна воля похоти, и
люди стали походить на животных. Взгрустнулось ей, она ощутила себя
глупой, и возвратилась к своему мужу.
И решили они не расставаться, но путешествовать вместе и никого
больше не учить - пусть сами люди смотрят и думают, как им жить.
Приехали они в первую страну и поселились в ней. Многие возрадова-
лись. "Вот как надо жить!" говорили люди - "надо жить скромно и мир-
но". Так говорили люди и уходили, и забывали, ибо мало кто понимал
по-настоящему, что значит жить в любви и гнозисе, - только дети, да
старый Том. Однако время пришло уезжать, и почему-то мало кто заме-
тил их отъезд - только Том и дети. Но Том вскоре умер, а дети сохрани-
ли воспоминания и сложили легенду о Любви и Гнозисе.
И прибыли они во вторую страну, где люди простые и доверчивые.
Люди поняли, что есть два знания: одно можно выразить в словах так
точно, что даже робот поймет, другое - нельзя так выразить. И у них по-
началу вышел спор, как выразить невыразимое знание. Появились даже
религии, но это продолжалось не долго. Им нечего было делить, ибо по
простоте своей искали только истину, а истина не желала вмещаться в
понятия и формулы. То, что Дети знали об Отце и Матери, не укладыва-
лось в слова. Люди заметили, что им приятно говорить о Родителях без
споров, что слова стали музыкой, которая лишь настраивала и соединя-
ла, но не ограничивала, не разделяла. А многие слова вообще забыва-
лись - те, что противопоставляли и обижали. Люди увидели Истину в
себе, раскрывающую Истину в других. И так им стало хорошо, радостно
и разумно. Да, хорошо, потому что радостно и разумно. У наших супру-
гов все больше и больше рождалось детей, и стала эта страна их домом.
Долго существовала эта страна, пока все ее жители не превратились в
духов. И сейчас, порой, мы встречаемся с ними, ибо духи расселились
по миру.
А что с первой страной? Еще некоторое время она жила на своей
планете, но люди настолько ловко научились строить лабиринты и оты-
скивать в них вещи, что им стало недоставать места и материала. Они
вышли в открытый космос, освоили новые планеты и звезды, и это заня-
тие так поглотило их, что они забыли о распрях и мелких заботах, они
даже почти забыли о лабиринтах. У них появилась цель - захватить всю
вселенную. Прошли тысячелетия, лучшие сыны страны отдали жизнь за
это. Уже освоены многие звездные системы, галактики, и границы гран-
диозной расширяющейся страны ушли далеко, далеко. А что в тылу?
Люди размножились, и места опять стало недоставать, да и цели не ста-
ло. Они начали скучать, чахнуть, слабеть. Но кто-то вспомнил историю
посещения Любви и Гнозиса, вспомнили о той другой стране, где они 290
жили, о духах. Как же много времени, страданий и жертв понадобилось
для того, чтобы о них вспомнить? И тогда принялись искать и нашли эту
замечательную Чету и увидели, что это Истина и пошли за Истиной, и
стало им хорошо, радостно и разумно. Хорошо, потому что радостно и
разумно. И Истина расселилась по вселенной.
Человек не был бы человеком, если бы в нем не присутствовала
искорка любви и гнозиса. Но он ведет себя так, что ей недостает то хво-
роста любви, то кислорода гнозиса, то обоих одновременно, и костер
жизни не разгорается. Он тлеет, скованный жестким одеянием животно-
го и робота, в дыму соблазнов и мамоны. Но только Любовь и Гнозис
изначально сущие, а все остальное не стоит упоминания.
12.4 СКАЗКА ПРО ГРЕХ И ЗЛО
Хотел начать словами "жили-были два брата - Грех и Зло", но сра-
зу понял, что это неверно. Живет и пребывает в мире лишь то, что соз-
дано Абсолютом, остальное лишь прозябает, и братья в том числе, ибо
не созданы они Им, и в этом вся завязка драмы мира.
Некоторые говорят, что их вообще нет, что они просто придуманы
людьми, и, когда одним людям не нравятся действия других, они назы-
вают эти действия греховными, даже злыми. Да и не важно, что как на-
звать. Если, например, для кого-то капуста вкуснее морковки, это не оз-
начает, что всем так вкуснее. Другие, наоборот, говорят, что грех и зло
таковы, что не вкусно всем. Я придерживаюсь второго варианта, а иначе
сказки не было бы. Так получается, что не вкусно и Самому Абсолюту.
Парадокс в том, что, с одной стороны, их Абсолют не желает видеть, с
другой, они только потому и существуют, что Абсолют их не желает
видеть. Что же это за Абсолют, если есть нечто, Им не созданное и жи-
вущее вопреки Его желанию? Возможно ли такое? Возможно при одном
условии: Он любит то, ради чего вынужден терпеть, Он любит человека,
хотя человек творит грех и зло. Он любит свободного человека. Он ему
доверяет и знает, что тот способен справиться с грехом и злом. Он лю-
бит ответственного человека.
Но давайте поговорим о самих этих братьях. Почему их двое? По-
чему их не больше и не меньше? Потому что Абсолют ничего, кроме ра-
зумного, "человеческого" не создавал, и человек, живя среди людей,
имеет дело только с двумя абсолютными ценностями - с самим собой и
с другим человеком. Если человек делает добро для других, он делает
добро для Абсолюта и для себя. Если он что-то сознательно делает, и
это не есть добро для других, такое деяние есть грех. Ибо добро - это
норма жизни, отклонение от которой - грех. Умышленное же действие
против других людей - есть зло. Например, если я пошел в лес и сломал
куст, то совершил грех, ибо нет в этом добра. Если же сломал смороди-
ну на даче соседа, чтобы навредить ему, то в этом зло. 291
Разговор о грехе и зле был бы бессмысленным, если бы мы не бы-
ли уверены в том, что критерий добра и недобра во всей вселенной один
и тот же. Но ведь это так просто: все, что мы делаем, желая радость
другому, есть добро. Обращаю внимание на слово "желая". Если бы я
сказал: "все, что мы делаем в радость другому, есть добро", это было бы
не верно. Ибо наши мотивы - главное, и мотивы универсальны: желать
ближнему хорошее, желать плохое, или ничего не желать. Поэтому грех
и зло оживают не во вне, а внутри человека, в его желаниях. Грех - это
безразличие, самонадеянность, самоизоляция, бессмысленность, пустота
существования. Зло - мотивированное предательство.
Сказанное, однако, является преамбулой к истории о том, что же
сотворили эти братья в мире. Ведь просто так, бесследно ничего не про-
исходит. Прошлое никого бы не трогало (ну был грех, было зло, и про-
шло), если бы не грандиозное явление, которое за ним последовало. А
последовало явление всего материального мира. Ибо Абсолют косную
материю не создавал, ее создал разум, порождая этих братьев. Те же,
обретя долгую жизнь, начали кропотливый труд по созданию вмести-
лища греха и зла.
Какие же отношения сложились затем между людьми и матери-
альным миром? Самые тесные. Человек не только воплотился в материи
(т.е. надел материальную плоть), но и всю свою дальнейшую судьбу
связал с материей. Он "влип в нее по уши", и, вместо того, чтобы только
жить в Абсолюте, Любви и Гнозисе, он вынужден еще и выгребать золу
из печи своего отпадения и спасать ее, спасаясь сам. Человек - существо
трагичное, а наши герои-братья - неудачные его дети. Спастись теперь
можно, лишь погрузившись глубоко в ткань косного мира, прочувство-
вав в мучении плоти боль отпадения. Грех и Зло еще не раз дадут о себе
знать и прочувствовать боль первого зарождения.
А что Абсолют? Как Он относится к материи, к добру и злу? От-
вет известен: Он страдает за своих детей, за их отступничество, но само
их греховное и злое творение (их "товар") не замечает. Его не интересу-
ет ни материя, ни братья. Его даже не интересует труд человека в мате-
рии. Он видит поступки и судит только взаимоотношения! Об этом уже
говорилось в "Сказке про Абсолют".
Многие разумные существа прошли сквозь земное горнило. Их
плоть на время стала овеществленной, и они испытали всю привлека-
тельность и тяжесть ее. Они прочувствовали тяжесть самого земного
быта, пронизанного несправедливостью, унижениями, злопыхательст-
вом, обидою. И в этой одежде ежеминутно нужно было осуществлять
выбор, принимать решение. Насколько нелегко им приходилось преодо-
левать силы мира сего, настолько рад был каждый своему нравственно-
му выбору, и рад был за них Абсолют.
292
12.5 РАЗМЫШЛЕНИЯ О ЧЕЛОВЕКЕ
Человек - это звучит жалко.
Дитя малое глядит на мир ясными глазками, полными любви, от-
крытости, доверия. Оно еще не знает, что мир отвернется от него и по-
кажет свой звериный оскал. Его главный испуг впереди. Его еще ждут
страхи и унижения. Его еще ждет ужас осознания своей смертности. А
сколько сирот, беспризорных, нищих, сколько изувеченных, обречен-
ных на тяжкие страдания, о которых они еще не знают? Почему страда-
ют дети? Больше всего мне жаль малышей.
Вот дитя взрослое, уже познавшее язвы мира, но стремящееся
победить их, свить гнездо, очистить двор от скверны. Еще свежи мечты,
юношеские привязанности, романтика. Еще крепка дружба, и мир пред-
стает, как мир общения людей. Еще есть время творить добро. Но мир
этот вязок, он не желает быть таким, как мы хотим, он оказывается
жестче и коварнее. Однако и идеалы наши соседствуют со страстями.
Мы хотим все попробовать, боясь упустить шанс, мы втягиваемся в
стремительный поток соблазнов и забот падшего мира, и быстро растра-
чиваем себя впустую. Жаль мужчин и женщин.
Дитя зрелое почувствовало насыщение, но еще ничего не поняло.
Мы не теряем самообладания, все еще надеемся и все еще виним мир.
Мы хотим, чтобы бедность была "роскошной", а богатство сверкающим.
Но нет, мы не так глупы, мы понимаем, что "если не теперь, то никогда",
и что-то судорожно предпринимаем, суетимся, но уже появились болез-
ни и первые признаки старости. Настала золотая осень, значит, жизнь
прошла. Жаль.
Вот и дитя старое, так ничего не понявшее. Болезни, усталость,
незаконченные дела. И те же страсти. Измучили страдания, следует "за-
кругляться", но не можем - все за что-то цепляемся. Ценности становят-
ся острее, молодость кажется прекраснее. В старости человек становит-
ся тем, кто он есть на самом деле. Хочется бесконечно долго смотреть
на мир, на молодых, на близких. Но уже понимаешь, что нельзя быть
обузой. Пора, пора. Ушедшие зовут. Все больше времени отнимает боль
и тщетное стремление задержать распад плоти. Ты уже давно не житель
этого мира. Жаль старого человека. Доживешь до старости и увидишь, в
какую мерзость человек одет. Он всегда в ней, но в молодости она еще
не разваливается, не скрипит, не пахнет, еще хорошо смазана, и наслаж-
дается от движения, поедания, совокупления. В старости наше лицо без
утайки показывает то, что мы представляем собой. Нет ничего трагич-
нее страждущей старости.
Человечество - большое варево интриг, где дух пытается себя про-
явить, где знание и любовь мечутся, затравленные страстями и болью.
Такое впечатление, будто кто-то нас обманул. Так оно и есть. Мы при-
шли сюда на короткий миг, чтобы честно прожить и отдать свои долги, 293
мы настроены серьезно. А нас отвели в сторону, заговорили, заболтали,
нагрузили соблазнами, обещаниями. И вот мы измельчали, потеряли
цель и смысл, забыли, зачем пришли. Посмотрите, как много людей
прожило на Земле. Разве они были хуже? Смотрите, как инертно, тяже-
ловесно, неповоротливо человеческое Заблуждение. Какие восторжен-
ные гимны мы поем во славу пошлости, как хотим жить на полную
мощь нашей разнузданной плоти. Что-то в человеке испорчено.
Попробую размышления свои облечь в одежду сказки, хотя тема
наша далеко не сказочная. Сказка о человеке печальна, ибо она о бес-
толковой заблудившейся любви.
В одной далекой стране люди решили построить что-то вроде
коммунизма. Там был умный слепой, который предложил принцип:
"Твори радость ближним, дай им то, что бы ты хотел иметь сам". Прин-
цип приняли и начали жить по-новому: обходительно, щедро, гостепри-
имно, одной заботой - заботой о других. Настал век доброты, и было за-
мечательно, люди не мыслили себе иного существования, они знали
только ласку, любовь, уважение. Но время шло, забылись старые поряд-
ки, иные отношения. Сложился быт, а быт, как известно, помеха сча-
стью. Среди праведных занятий своих люди подметили одну особен-
ность: каждый относился к другим по-своему неодинаково. Одним он
творил добро с большой охотой, другим - скорее по справедливости,
вежливости. Появилась серьезная любовь, и любовь эта была неодно-
родная, выборочная.
Любовь такого рода обладает важным качеством, именуемым
"сердцу не прикажешь". Она свободна, и никому не подвластна. Созна-
ние здесь имеет ограниченные права - глядеть, уважать, не мешать. Но
богатство души человека едва вмещается в душу другого. А уж души
многих может вместить один Бог. Сильный человек признает сильную
любовь, а слабому достаточно жалости. В этой стране жили, в основном,
сильные люди, и страдания от неразделенной любви были глубокие. Но
некоторые слабые не могли эти страдания наблюдать, не смели дать
усомниться в своей любви. Они рассуждали так: "Радость другого чело-
века - это и есть моя радость. Пусть он любит меня для себя, я поддержу
его в этом". Так появился лик актера: исполняя роль любимого, актер
сам не знал, любил ли. Эта игра чувств содержала царапину порчи. В
ней присутствовала хитрость невинной выгоды, которая со временем
стала намеренной выгодой - хорошо, когда любят тебя.
Граждане страны обнаружили зачатки болезни. Они решили рану
вскрыть, честно и добросовестно определившись со своими чувствами.
Они узаконили отношения неравной любви, издав распоряжение, со-
гласно которому люди должны предупреждать об отсутствии влюблен-
ности. Это исключало, по их мнению, возможность фальши. Так, впер-
вые рядом с совестью встал закон, взявший на себя функцию регулятора,
и человек теперь мог, прикрываясь им, делать то, что раньше вызвало 294
непонимание или обиду. Но законы не бывают совершенными. Что, ес-
ли признание в невлюбленности ошибочно? Можно ли отказываться от
доброго деяния другого после такого признания, и как последнему вести
себя после отказа? И тому подобное. Законы потребовали уточнения,
расширения. Система законов стала заполнять пространство взаимоот-
ношений, оставляя все меньше места для совести и долга. Все больше
возрастал долг перед законом.
Незаметно изменились ценности. А вскоре они увидели, что поте-
ряли общность этически спаянного организма, что готовы защищать
только себя и свой дом и враждовать из-за этого. Их единство уже обу-
страивалось не радостью других, а производственным процессом. Их
сплотил золотой телец. Люди еще не раз пытались вернуться к идеалам
добра, но с каждым разом это давалось труднее, и каждый раз это закан-
чивалось неудачей. Проблема в том, что лозунг "будь добрым и спра-
ведливым к другим", как всякий лозунг, годится для рекламных щитов.
Вообще, все, что требует понимания, соблюдения правил, дисциплины,
не может обеспечить устойчивое спокойное сожительство разума. Не-
обходимо еще внутреннее согласие, чувство, питаемое свободной любо-
вью. Но ведь любовь была в основе исходного принципа "радость ближ-
нему". Что-то не получилось, что-то стало помехой. Что? Сам принцип!
Ведь любовь к ближнему выборочна по сути, а жизнь постоянно сталки-
вает людей мало знакомых или вообще не знакомых. Следовательно,
либо он (принцип) невозможен в обществе сложных и многочисленных
связей, либо требует ограничение круга общения.
Между тем, люди заметили, что в их консолидации важную роль
играют всевозможные кумиры - вожди, цари, герои. Их любили, превоз-
носили, им поклонялись, ставили в пример, обожествляли. Все это было
неудачным воплощением одной простой истины: "люди должны стро-
ить свои отношения не только на любви друг к другу, но и на любви к
Единому". Первая любовь (влюбленность), по существу, выборочная, и
лишь вторая - их сближающая, объединяющая, делающая их братьями.
Но такое Единое Существо уже давно пребывает в мире, и радость не-
обходимо доставлять Ему, Творцу. Вот она-то, эта радость и есть ра-
дость всех, объединяющая всех. Ибо порадовать Бога можно, любя друг
друга, и в любви к ближнему живет любовь к Богу, а в любви к Богу -
любовь к человеку. Счастье замкнутого мира имеет активный противо-
вес - несчастья мира. Лишь разорвав свою замкнутость, мы можем уви-
деть великую асимметрию мироздания и окунуться в его доминанту -
Любовь.
В глубине души человек всегда лелеял мечту об идеальном, пусть
невозможном, но исключительно чистом простом бытии. Он не случай-
но во все времена осторожно относился к людям странным, чудакова-
тым, юродствующим. Он с почтением глядел на монастыри, за стенами
которых шла тайная жизнь-подвиг, лишенная радостей мира. Ее не по-295
нимали, но ее присутствие в обществе было так же необходимо, как
присутствие соли в пище. "Соль земли" - так ее назвали знающие. Эту
соль они берегли, защищали, благо не требовала она почти ничего. Ее
обитатели были нищи по сравнению с остальными. Вероятно, их отго-
раживал забор, но они были защищены своей нищетой, жертвенностью,
добротой.
Вот вам еще один парадокс: Человечество вынуждено потратить
массу сил, чтобы рано или поздно уткнуться в стенку, за которой пусто-
та. Оно должно испить до конца сей кубок, а иначе червь любопытства и
соблазна не отстанет. И лишь после этого оно разглядит другую стенку -
слабый забор царства, и пожелает новой чаши чистого источника, пре-
бывающего по соседству.
Кто в детстве живет с родителями, ощущает целостность своей
жизни. Ему есть, кому поплакаться, с кого взять пример, есть любимые
мать и отец, дед и бабка. Сироты же лишены этого, они предоставлены
себе и вынуждены начинать все с нуля, не подозревая того, что интере-
сы и дела их пустяшные, примитивные. Им не ведомы многие смыслы, у
них обрублена связь с миром. У них нет какого-то важного аристокра-
тизма. Люди, живущие без Бога, - это сироты. Они пытаются сорганизо-
ваться, придумывая радости и заботы друг другу, у них нет опыта и
представления о житии с Родителем. У них нет учителей, и они их не
ждут. Сиротское счастье их с примесью какой-то горечи и ожидания не-
надежно, неполно, неуверенно. Его и нет.
Сказка наша подошла к своему грустному концу. Но грусть - не
безысходность. Безысходность - это логический финал всех сказок без
Бога, и мы грустим потому, что люди поистине обманываются сказками
слепых. Мне возразят: "Бога никто не видел; уж это ли ни сказка слеп-
ца?" Однако я говорил о слепоте духовной. Истина духовная, как всякая
другая, проверяется практикой. Практика же такова, что жизнь с Богом
в сердце приобщает нас к высочайшей любви, наполняет глубоким со-
держанием, делает открытыми, счастливыми, добрыми, дает ощущение
цели и ценности человеческого существования.
12.6 СКАЗКА О ТАЙНЕ
Никто не видел электрона, но физик знает, что это такое. Есть
квантовая электродинамика, есть формулы, есть исчерпывающее описа-
ние свойств электрона. Однако никакие описания картины "Мона Лиза"
не способны заменить ее саму. Тот, кто не слышал Луи Армстронга, ни-
когда не узнает, что значит блюз в его исполнении. Здесь сущность де-
монстрирует себя непосредственно, и только в соприкосновении с собой
приоткрывает свою тайну. Наконец, самой глубокой тайной, тайной
всех тайн, является личность. Мы далеко не всегда отдаем себе отчет в
том, что ежесекундно в общении прикасаемся к тайне, и что только об-
щение способно дать нам почувствовать ее. Тайна личности не абстра- 296
гируема, она всегда конкретна, познание ее игнорирует опыт. Знания мы
накапливаем и храним, как запас, а с тайной мы живем.
Личность хранит в себе сокровенное для самой себя и тайное для
всех. Сокровенное - есть тайна любви и печали. Любви разделенной и
неразделенной. Печали предательства и раскаяния. Сокровенное - есть
история падений и становлений, путь восхождения. Тайное для всех (и
самой личности) - есть божий замысел в личности, вечный соблазн не-
исчерпаемого познания (и самопознания). Познание это особое - не че-
рез слова и понятия, а через соприкосновение, взаимное погружение,
растворение. И не просто растворение, а умное, нравственное сопережи-
вание.
Что здесь делать науке? Удивительно, мы столь много говорим о
науке, сколь ничтожен ее предмет в сравнении с главной тайной, пости-
гаемой без нее, помимо нее. Но это парадокс нашего времени.
Расскажу историю, сюжет которой мне встречался в художествен-
ном произведении. Однажды знаменитый физик профессор Икс, путе-
шествуя по океану, попал в кораблекрушение. По счастливой случайно-
сти он оказался в небольшой лодке, которая вынесла его на берег. Там
его приютили туземцы. Знания физики пригодились ему для изобрете-
ния некоторых полезных приспособлений из местного материала. Ту-
земцы его полюбили за доброту и открытость характера.
Икс был еще молод и влюбился в симпатичную девушку. Девушке
он тоже понравился, и они совершили обряд бракосочетания по обыча-
ям племени. У них появились дети. Икс был убежденным христианином,
но все попытки обратить туземцев в свою веру закончились неудачей.
Вскоре он увидел, что у них есть довольно развитая и по-своему безуко-
ризненная система представлений, которая, впрочем, не мешала обще-
нию. Люди были беззлобные, простодушные, не глупые. Время шло, и
жизнь его потекла просто, безоблачно, счастливо. Он обрел знакомых,
друзей. Про науку и прошлый мир свой вспоминал все реже.
Но однажды к берегу причалил корабль, и на нем оказались ста-
рые знакомые с материка. Они с удивлением узнали знаменитого Икса и
рассказали ему массу интересных новостей. Что-то шевельнулось в его
груди, он ощутил себя вновь гражданином цивилизации и воспылал не-
истовым желанием вернуться в ту жизнь, в ее дела и заботы. Как одер-
жимый, оглушенный громом, не видящий ничего вокруг, он бросился на
борт уходящего корабля, лишь в последнее мгновение, заметив на бере-
гу одинокую фигурку любимой жены. Но сомнения еще не тронули его.
Корабль набрал скорость. Он уехал навсегда.
В своей стране он обрел новые долги и обязанности, но, по-
настоящему, не прижился. В последних достижениях физики разобрался
быстро, но физика его уже так не занимала. Что-то надломилось в его
душе, изменило ценности. Он затосковал. Он никогда раньше не испы-
тывал такую тоску по прошлому. Перед ним стали постоянно возникать 297
лица добрых, умных, зовущих людей покинутой страны; он к ним тя-
нулся, но дотянуться не мог. Там остались его родные - дети, жена, дру-
зья, там осталось его сердце. Их тайна была с ним, и уже ничто не могло
вытеснить ее.
Часто можно было встретить Икса в кабачке за бутылкой хмель-
ного, сгорбленного и уставшего. Только в потерях мы осознаем истин-
ные ценности.
|