| AlisaFase | Дата: Пятница, 02.06.2017, 05:40 | Сообщение # 1 |
 Виконтесса
Группа: Амазонки
Сообщений: 18
Статус: Offline
| Мне надо как-то выговориться. А то мысли расползаются и я проваливаюсь в это ужасное серое состояние, когда ничего не хочется делать, и вообще никаких сил жить. И самое тяжелое — даже плакать не получается. Тупо смотрю в монитор, много часов, и всё.
Я помню себя в таком состоянии лет с шести. Мои родители развелись, когда
мне было четыре года, оттого, что папа пил. Это была совсем не та история, как
обычно здесь рассказывают — мой папа был очень добрый и умный. Я его очень любила. Это был единственный человек в моем детстве, который со мной
разговаривал. Мама только кричала, а еще у нее была работа и много дел, так что она уже с года оставляла меня одну — закрывала дверь и уходила в магазин, или еще куда. Она меня била довольно сильно. Из ее спутанных рассказов я поняла, что когда мне было 11 месяцев, у меня было сотрясение мозга, оттого что она бросила меня об стену, потому что я плакала, а она хотела, чтобы я спала.
Потом, в 2 года, она перестала меня бить, потому что с ней поговорила
заведующая детским садом. Я била детей, и заведующая поняла, что меня бьют
дома, и как-то смогла что-то объяснить маме. После этого она меня почти не била — могла огреть тапком за то, что посуда плохо вымыта, или стукнуть кулаком по спине за то, что сутулюсь. Или за волосы дергала, когда я не отвечала на ее крики.
Она много кричала матом, проклинала, рассказывала, как хочет меня убить и
как ей совсем не будет меня жалко а только наоборот, будет легче и лучше. Еще было очень тяжело, когда она мне объясняла, что я сумасшедшая, опасная и меня надо запереть в психушке.
Мы жили вдвоем, ни с кем не общались, и я, невольно, начала ей верить. Мне
было очень плохо, я становилась перед ней на колени и просила не кричать, или хотя бы немного помолчать. Я еще пыталась кричать на нее в ответ, или просто молчать — ничего не помогало. К тому времени, как я закончила школу и поступила в тот институт, который она выбрала, скандалы были уже по два раза в день. Мне было так плохо, что я иногда по несколько часов потом в своей комнате лежала без сил.
Но это было потом. А в четыре года папа вдруг пропал, без объяснений, и мы
переехали в другую коммунальную квартиру. Я все хотела узнать, когда же папа вернется из командировки. Я понимала, что тут какой-то обман, но ничего другого узнать не могла. А в мои шесть лет мама так разозлилась на очередной мой вопрос, что я очень испугалась, что она может меня убить, и поняла, что
спрашивать больше нельзя.
Потом было разное — домогательства отчима, травля в школе, которую затеяла
новая учительница. Потом она сменилась, мне стало полегче. Но все-таки это было не очень страшно, меня даже не били, только обзывали и бросали мои вещи, и один раз кинули иголку, вставленную в карандаш, и очень смеялись, когда я стала убегать с этой иголкой в спине.
Самое ужасное были приступы гнева у мамы. Когда я училась в институте, в
августе съездила в студенческий лагерь на море. Только приехала — мама
сразу начала кричать. Потом она ушла в магазин, я хотела выброситься из окна.
Точнее, хотела убедить себя, что жить — лучше, но никак не могла в это
поверить. К счастью, приехала милиция, меня сняли с подоконника (сама я уже не могла вернуться), поговорили, пригрозили, и всё обошлось.
Я очень хотела уехать от мамы, но никак не решалась найти работу, снимать
квартиру. Я сейчас знаю, что это называется «родительские директивы», и что
усвоила от мамы запрет «не живи».
Потом я забеременела и вышла замуж, переехала к мужу. Поначалу была очень
рада, что хоть как-то избавилась от мамы. Она, конечно, приезжала, но я уже не
позволяла ей так орать на меня перед ребенком. Это уже была не ее квартира, и я могла ее выгонять. Она орала на меня по телефону. Несколько лет я собиралась с силами, чтобы однажды положить трубку в этот момент. У меня тогда страшно тряслись руки, я очень долго не могла нажать отбой, а мама перезванивала еще раз 15.
Сначала я брала трубку, потом перестала. Но все равно три дня не могла даже
разговаривать с ребенком. Что-то делала, готовила, гуляла, а сил не было
совсем. Правда, муж оказался таким же вспыльчивым. Бил, насиловал. Бил и оскорблял при ребенке. Я не могла уйти, потому что некуда, и снова не верила в себя — что могу заработать, снимать квартиру. В конечном счете мы развелись, когда я ждала второго ребенка, а он всячески издевался надо мной и изменял в открытую, требовал сделать аборт. Но уехала не сразу, еще несколько лет жила в его квартире (он снимал себе в городе, а квартира за городом, довольно далеко).
Сейчас я живу там же, за городом. Моей зарплаты вместе с подработками стало
хватать на съемную квартиру. Правда, я работаю очень мало, мне сложно себя
заставить что-то делать. Первый ребенок остался с отцом, он подросток, со мной и младшей сестрой разговаривает довольно грубо, может ее сильно ударить, учится не очень хорошо.
Вроде жизнь выравнивается. Но мне почему-то очень тяжело. Особенно
просыпаться по утрам. После переезда в съемную квартиру перестала вздрагивать от звуков на лестнице (поначалу казалось, что это идет бывшая свекровь чего-нибудь проверять и беспокоиться, а после этого бывший муж обычно становился агрессивным до невменяемости). Теперь даже могу плакать. Знаете, это большая радость и облегчение.
Я искала помощи у психологов, иногда становилось легче. Но никогда не
удавалось рассказать про то, как я не хочу жить. Психологи, очень разные,
мрачнели, или меняли тему, или обвиняли меня в неблагодарности к матери. Пока я пыталась с этим справиться, сама стала почти психологом. Я знаю, что это мое состояние называется ранней травмой, а шок у психологов — контрперенос или индукция.
Сейчас бывший муж поехал с обоими детьми на каникулы, а я постаралась эти
дни использовать, чтобы разобраться с собой. И придумала повторять, когда опять начинаю играть на компьютере или читать всякую ерунду в интернете: «Мама, пожалуйста, разреши мне жить». Это действительно помогает, пусть и немного. Я смогла сегодня прибраться в квартире, собиралась это сделать уже
несколько дней.
Сейчас у меня хорошая работа. Зарплата небольшая, но если я смогу
справиться с собой и начать работать нормально, то будет больше. Меня называют по имени-отчеству и относятся уважительно. Подруги тоже из нормальных семей, так что я не могу объяснить им, что мне, на самом деле, очень плохо. И я понимаю по опыту с психологами, что подруги не выдержат того мрака, который я прячу от всех. А выкарабкиваться дальше надо. Мне уже мало, что я просто выжила, не спилась и здорова (в детстве я болела почти непрерывно).
быть любимой это счастье
Сообщение отредактировал AlisaFase - Пятница, 02.06.2017, 05:50 |
| |
| |
