| miskatkapriz | Дата: Вторник, 11.10.2016, 15:38 | Сообщение # 1 |
 Графиня
Группа: Амазонки
Сообщений: 31
Статус: Offline
| Эпилог. "Семья".
"Мальчиш, доброе утро, моя крошка! - над Мальчишом склонилось улыбающееся в утренних лучах солнца ласковое лицо мамы. - Просыпайся, моё нежное сокровище, в школу проспишь!".
Мальчиш потянулась и приоткрыла глаза. Прямо над ней Ганни увлечённо рисовала солнце на стене, а Гелла скворчал яичницей на кухне. Голая грудь Ганни покачивалась в нескольких дюймах от лица Мальчиша, и Мальчиш ухватилась губами за надутый розовый сосок.
- Проснулась... Доброе утро, моя крошка! - Ганни обернулась улыбающимся лицом к не отпускающей её грудь Мальчишу.
- Ганни! - Мальчиш выпустила, наконец, изо рта обслюнявленный сосок. - Где мои мама и папа?
- Ну... ты же знаешь... - как обычно, в таких случаях, Ганни слегка терялась.
- Знаю! Давай, рассказывай заново про не возвращающихся космонавтов! - Мальчиш села на подушку и усадила в постели перед собой Ганни, приготовившись к внимательному прослушиванию.
- Видишь ли... Сверхдальние межзвёздные экспедиции ранней астронавтики нуждались в своих пионерах... - Ганни насколько могла несбивчиво приступила к многажды повторявшемуся повествованию. - И твои папа с мамой, Мальчиш, стали одними из таких пионеров...
- Когда они уже домой вернуться ко мне, эти пионеры? - перебила Мальчиш - сегодня ей было немножко грустно, и совсем не хотелось слушать всегда занимавшую её историю от начала и до конца.
- Никогда... - грусть Мальчиша легко и стремительно, как всегда, перекинулась в огромные серые глаза Ганни. - При скоростях близких к скорости света время смещается... И когда они вернутся, их встретят наши дети... или внуки... или...
Душевное расстройство у Ганни всегда проявлялось очевидней, чем у Мальчиша, чего Мальчиш в ней просто терпеть не могла и сразу же лизнула в блеснувший краешек глаза: "Не реви, балда! Я просто так спросила... Я больше не буду!".
- Гелла! Я больше не могу... - Ганни, видимо, тоже всерьёз повело этим ясным солнечным утром.
На пороге комнаты возник Гелла, поправляющий очки ручкой брызгающейся сковородки и щурящийся в лучах наполняющего комнату солнца. "Тоже мне, кулинар!", прыснула про себя Мальчиш, которой смеяться уже хотелось больше, чем Ганни, но пока было никак нельзя - нужно было утешать расстроенную ею обнажённую красавицу.
- Не можешь - кончай! - по утрам Гелла был непревзойдённым мастером идиотских афоризмов.
- Кончаю... - печально вздохнула Ганни, - Гелл, я всё расскажу нашей девочке, а?
- Обо что? - Гелла моментально сосредоточился и поставил шипящую сковородку на полированный столик электронной почты.
Ганни смотрела на него с нежной преданностью нечаянно влюблённой пятилетней малышки.
- Ну расскажи, конечно... Хотя... Да, ладно... Я давно говорил, что пора... - забормотал в несвойственном ему смущении Гелла и присел на пол, как стоял, почти у порога.
"Девочка", которой шёл двадцать первый год и которая-то и девочкой себя никогда не считала, с выражением неимоверного интереса на засверкавших глазах поудобней устроилась, подмяв под попу подушку: явно намечалось что-то сверхинтересное, как порнографический этюд "Сёстры XXX-милосердия", ставившийся недавно в драматической студии их жилого района.
- Мальчиш! - Ганни строго, как могла, посмотрела на неё, целуя в лапки, и приступила к повествованию. - Когда-то давно мы жили с Геллой в соседних отсеках и были совсем маленькими...
"Само собой мы влюбились друг в друга с первого взгляда без памяти: он, сидя на горшке в нашей песочнице, я - испекая песочные пасочки на выдуманный ему день рожденья.
Мы росли вместе, вместе ходили в садик, в школу и вообще. Потом мы выросли и несколько раз поженились ненадолго, что нам обоим очень понравилось. Тогда мы решили пожениться на всю жизнь, и Гелла стал астронавигатором по классу "Di-Dzen" седьмого уровня, а я пошла работать в детский садик воспитательницей. ("Каким ещё астронавигатором по классу?", Мальчиш посмотрела на протирающего очки Геллу, всегда меньше всего походившего именно на космонавта. "Ну, пилотом корабля их какого-то... Я не разбираюсь... "Канаверал", кажется, штурмовик какой-то там... Галактику штурмует...", как смогла пояснила Ганни).
Ну и вот в один прекрасный день мы доженились, наконец, и я оказалась в медицинском центре с симпатичным кругленьким животиком. Роды были слегка осложнены (Блин, я чуть не умерла от счастья, рожая тебя!..), и в итоге на свет появилось наше чудо-природы - долгожданный и задолго до рождения любимый ребёнок.
Малыш заявил о всей нестандартности своего характера с порога рождения: считал себя существом противоположного физическому пола, обладал уникальным именем, нестерпимо щекотался при кормлении и так далее. Кибер-психологи, как один, сходились во мнении на том, что ребёнок нуждается в максимально расширенных возможностях для самоопределения с одновременно возможно более сильным притоком любви. В общем, оригинальность характера требовала оригинальности окружения.
Мы, я и Гелл, помучались немного, думая, как лучше нам устроить одновременно полную и свободы и любви жизнь нашего малыша, и придумали, вот, то что получилось... Первые годы жизни наше сокровище вообще не подозревало о нашем существовании, а потом мы появились в его окружении в качестве добрых и до невозможного любящих друзей...
Правда-правда! Мы любили и любим тебя до безумия и мы твои..."
- Мама и папа?! - всё более внимательно слушавшая сосредоточенно излагающую Ганни Мальчиш чуть не подпрыгнула на подушке. - Гелл, скажи - это вы пошутили так? Да? Вместо утренней физзарядки?
- Да! - Гелл отложил на столик очки и распрямил обычно чуть сутулые плечи, покрывавшиеся прямо из воздуха какой-то странной дикой одеждой. - Около двадцати лет назад мы довольно весело, на мой взгляд, пошутили. И результату нашей той давней шутки до сих пор улыбаются и смеются все ей попадающиеся на жизненном пути друзья и товарищи!
Мальчиш, как завороженная, сидела на вжатой в попку ногами подушке и переводила ошеломлённый свой взгляд с одного на другого:
- Бип и Чип... скромно курят, сидя тихонечко... в сторонке... Мои дорогие... и с детства любимые... мама и папа... Ганни и Гелла... я люблю вас, но не знаю, как вам об этом сказать...
- Моё солнышко... ты говорила об этом нам постоянно! - Ганни протянула руку к пылающей щёчке Мальчиша, и Мальчиш подумала, что никогда не замечала, какая тёплая и мягкая у Ганни ладошка.
- Задержался я с вами тут. Из звёздной вахты вычеркнуто двадцать лет моей жизни, и клянусь, мне не довелось пожалеть ни об одном из них. Но мне пора! - Мальчиш видела, как наливаются сталью некогда сухопарые рельефы тела Гелла, облачённого в изодранный не по уставу звёздный свой китель; как словно сияние Млечного Пути над его головой серебрит воздух проступающая по всему чёрному ёжику седина; как подозрительно долго целует Ганни ей, Мальчишу, плечо, по которому скользит щекотная непонятно откуда взявшаяся капелька влаги...
Нет, так Мальчиш точно уж не могла! Только, можно сказать, обрела родительские заботу и ласку... А тут любимый папа улетает...
- И не отъебёшь на дорожку? - Мальчиш потупила взор и подумала, что раньше этот жест ей никогда не удавался...
- Разок? - второй пилот межзвёздного штурмового фрегата "Канаверал" обернулся на пороге, чуть сдвинув брови и что-то припоминая.
- Не более... - вполне была согласна Мальчиш, раздвигая пошире ножки себе и, на всякий случай, Ганни.
- Перед полётом, согласно уставу, вещь допустимая, порой - обязательная! - суровый межзвёздный волк растопырил мотню на своём форменном рванье.
Красиво отточенный хуй вошёл в мягкое податливое лоно, и только тут память второго пилота-штурмовика прояснилась: подобное "на дорожку", как и свой ответный "разок" он слышал уже... двадцать или что-то около того лет назад... и, кажется, ещё двадцать лет до того... и ещё... и ещё... и ещё... Звёздный вздыбленный хуй проницал собою бескрайне раскинутую перед ним исходящуюся в неге страсти Галактику...
ненавижу
|
| |
| |
